Votesag
 |
 Добавлено: 10 Фев 2008, 20:11 Заголовок сообщения:
Тема противопоставления физически изуродованных людей и окружающего общества – уродливого духовно, на мой взгляд – довольно скользкая тема. Но, тем не менее, если её, эту тему, умеючи преподнести и правильно расставить акценты, то она – во многом безпроигрышная (бьющая, как говорят, не в бровь, а в глаз). Изнанка людских отношений в таком случае открывается в обескураживающем виде, и нет нужды использовать разного рода туманные аллегории.
В чём исток разразившейся драмы, поведанной нам? Первое, что, наверное, сразу приходит на ум: причина свершённого зла – это убогость и низость рабочего люда, опустившегося до уровня животного плебса, вкупе с праздным самодоволием буржуазной элиты, допускающей разврат. Ну, а как же все они докатились до жизни такой?
Вот предисловие к известному труду «Рабство нашего времени» Льва Толстого: «Мы очень много изучили и усовершенствовали в последнее время великое изобретение цивилизации – разделение труда; только мы даем ему ложное название. Правильно выражаясь, надо сказать: не работа разделена, но люди разделены на частицы людей, разломлены на маленькие кусочки, на крошки; так что та малая часть рассудка, которая оставлена в человеке, недостаточна, чтобы сделать целую булавку или целый гвоздь, и истощается на то, чтобы сделать кончик булавки или шляпку гвоздя. Правда, что хорошо и желательно делать много булавок в день; но если бы только мы могли видеть, каким песком мы полируем их — песком человеческой души, то мы бы подумали о том, что это тоже и невыгодно. Можно заковывать, мучать людей, запрягать их, как скот, убивать, как летних мух, и все-таки такие люди в известном смысле, в самом лучшем смысле, могут оставаться свободными. Но давить в них бессмертные души, душить их и превращать в гниющие обрубки младенческие ростки их человеческого разума, употреблять их мясо и кожу на ремни для того, чтобы двигать машинами, – вот в чем истинное рабство. Только это унижение и превращение человека в машину заставляет рабочих безумно, разрушительно и тщетно бороться за свободу, сущности которой они сами не понимают... (Рёскин)».
Ещё две цитаты, тоже из «Рабства…»: «На знакомой мне фабрике шелковых изделий 20 лет тому назад работали преимущественно мужчины по 14 часов в сутки и вырабатывали рублей 15 в круг и большею частью отсылали эти деньги домашним в деревню. Теперь работают почти все женщины, работают 11 часов и вырабатывают некоторые до 25 рублей в месяц, в круг же более 15 рублей и большею частью, не посылая домой, все выработанные деньги проживают здесь преимущественно на наряды, пьянство и разврат. Уменьшение же часов работы только увеличивает время, проводимое ими в трактирах.
То же в большей или меньшей степени происходит на всех фабриках или заводах. Везде, несмотря на уменьшение часов работы и увеличение платы, ухудшается, в сравнении с земледельческой жизнью, здоровье, уменьшается средняя продолжительность жизни и теряется нравственность, как это и не может быть иначе при оторванности от наиболее содействующих нравственности условий – семейной жизни и свободного, здорового, разнообразного, осмысленного земледельческого труда… Если же есть такие рабочие, которые, как в Англии, Бельгии, Германии, уже несколько поколений живут на фабриках, то и эти живут так не по своей воле, а потому, что их родители, деды или прадеды были чем-то вынуждены променять земледельческую жизнь, которую они любили, на жизнь в городе и на фабрике, которая им представлялась тяжелой. Сельское население сначала насильно обезземеливали, говорит К. Маркс, изгоняли и доводили до бродяжничества, а затем, в силу жестоких законов, его пытали, клеймили каленым железом, наказывали плетьми, с целью подчинить требованиям наемного труда. И потому вопрос о том, как избавить рабочих от их бедственного положения, казалось бы, естественно сводится к вопросу о том, как устранить те причины, которые выгнали уже некоторых и теперь выгоняют и хотят выгнать остальных из того положения, которое эти люди считали и считают хорошим, и пригнали и пригоняют в то положение, которое они считали и считают дурным».
Наверное, можно сказать, что Человек-слон – это по сути человек-машина – символ духовного разложения человеческого общества. Зеркало, в которое заставляют смотреть урода Меррика и от изображения в котором его бьёт припадок – это тот предмет, в который следовало посмотреть всем его окружающим, чтобы содрогнуться от увиденного.
«Представим себе человека из совершенно чуждой нам страны, не имеющего понятия о нашей истории и наших узаконениях, у которого, показав ему показав ему нашу жизнь в разных ее проявлениях, спросили бы, какое он видит главное различие между образом жизни людей нашего мира? Главное различие в образе жизни людей, на которое укажет такой человек, будет то, что одни – малое число людей – с чистыми белыми руками, хорошо питаются, одеваются, помещаются, очень мало и легко или вовсе ничего не работают и только развлекаются, тратя на эти развлечения миллионы тяжелых рабочих дней других людей; другие же, всегда грязные, бедно одетые, бедно помещаемые и бедно питаемые, с мозолистыми, грязными руками, не переставая, с утра до вечера, иногда все ночи, работают на тех, которые ничего не работают и постоянно развлекаются.
Если между теперешними рабами и рабовладельцами трудно провести такую же резко отделяющую черту, как та, которая отделяла прежних рабов от рабовладельцев, и если между рабами нашего времени есть такие, которые только временно рабы, а потом делаются рабовладельцами, или такие, которые в одно и то же время и рабы, и рабовладельцы, то это смешение тех и других в точках соприкосновения не ослабляет истинности того положения, что все люди нашего времени разделяются на рабов и господ – так же определенно, как, несмотря на сумерки, разделяются сутки на день и ночь (Л. Толстой «Рабство нашего времени»)».
И хотя сегодня, казалось бы, времена «дикого капитализма» – в прошлом, всё же проблема выживания личности в среде многочисленного буржуазного города не сходит с «экранов цветных мониторов». Так, помимо картины Д.Линча можно упомянуть фильмы Аки Каурисмяки, герои которого страдают от одиночества, тщеславия, глупости и прочей остальной неустроенности на фоне пустых городских улиц и окраин.
|
