я могу
08 Янв 2007, 13:24
Настроение: Distorted ]Изнывающий от фрустрации Феодосей Василькович Ханаанищев сидел в парке на скамейке, и несмотря на то, что на улице стояла зима и денек выдался холодный, улыбался и кутался в парку. На душе у него было солнечно и ярко. Шел снег. Хотя вовсе и не снег, ибо когда Феодосей Василькович пригляделся (тем самым приглянувшись Филлипку, известному педерасту, прикинувшимуся будто он того не заметил), он увидел, что идет вовсе не снег, а очень даже Федор Владимирович(известный мот, скряга, ответственнейший человек и мудозвон). Проходя мимо Феодосея Васильковича Федор Владимирович резко повернул в его сторону свою седую усатую голову и четко, отрывисто кивнул. Раздался последний рекламный буклет, лежавший в руке рекламного же агента, раздался бой Курантов и раздался звонкий, отлично слышимый щелчок, исходящий от шеи самого Федора Владимировича, который уже начал падать, но так медленно, будто мы с вами видим его на записи, которую сделали на скорости в сто кадров в секунду. Но, несмотря на все наше к нему сочувствие, упасть на грязную землю мелко подрагивая ногами ему было не суждено. Все дело в том, что причиной столь странного поведения был вовсе не перелом шейных позвонков, а достижение состояния полного и беспросветного просветления. В доказательство моих слов Федор Владимирович перестал падать, но стал подниматься к воротам Рая, раскинувшимся в небе(как раскидывается по постели девушка во время любовных утех) минуя толпу праведников, галдящих у входа. Все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство, которое, казалось бы, должно было потерять всякую силу в момент смерти персонажа, однако...Федор Владимирович был при жизни туп. Совершенно и безоглядно туп. И именно поэтому сейчас не захотел расстаться со своим бренным телом. Как же это обстоятельство повлияло на картину, которая разыгрывается в небе? Сейчас посмотрим. Федор Владимирович медленно влетает раскрытые ворота, его за ноги держит апостол Павел, кричащий "Стоять! Неположено! В верхней одежде не входить!", праведники галдят, грешники пытаются под шумок пролезть, короче ужас и кошмар. Но нас это все не интересует, не правда ли? Нас интересует вовсе не Федор Владимирович, а Феодосей Василькович. А Феодосей Василькович сидел и думал, что было бы забавно подойти к Папе Римскому и сказать:"И чё, вот, ты хочешь сказать, что ты святое хуйло?"
