Sturmscheisse

а какого, спрашивается (зачёркнуто)?!

29 Сен 2007, 23:51

Такими экспериментами балуется человек. Конечно не каждый и не всякий, но всё же человек. Но человек ли? Хотя, конечно, человеку, пусть и не каждому и не всякому, свойственно всё испытать на собственной шкуре и проверить на собственной заднице. Можно сколь угодно долго рассуждать о том, как именно будет работать такая-то херня, однако, для того, чтобы действительно разобраться в некоторых механизмах, им нужно создать все условия для работы, а потом – включить. Конечно же, всё пойдёт совершенно не так, как ожидалось, но это и есть та, конечная, цель, которую только и достойно преследовать. Вот я сижу за рулём самосвала, курю папиросу, щурюсь от попадающего в глаза дыма. Дорога плохая, вернее, её просто нет, поэтому приходится в прямом смысле держаться за баранку, чтобы не вылететь к хренам из кабины. От тряски из папиросы выпадает уголёк, вот и пришёл конец таким старым, но добротным ватным штанам. Пока я вожусь с тлеющей скотиной и матерюсь, я не слежу за дорогой, налетаю на пень и машина высоко подпрыгивает. Раздается громкий удар железа по железу, это болтается в кузове неимоверно старая, ебанистических размеров бомба. Сейчас самое время подумать о том, что, раз дорога такая плохая, эта хреновина должна рвануть, причём так мне и надо, раз я такой идиот, но я не доставлю вам такого удовольствия. Взрыватель лежит в кармане моей телогрейки. Вот я выезжаю на просеку и КамАЗ уверенно прёт, провожаемый взглядами охреневших грибников, легко ломая тонкие молодые деревца и продираясь сквозь густые кусты, или кустые густы – не важно. Важно то, что с такой скоростью я приеду на нужное мне место минут эдак через пять. И сейчас самое время мне ещё раз и как следует подумать, о том, что же я всё-таки собираюсь сделать. Но мне совершенно не хочется этим заниматься. Вот я вижу впереди остатки старого забора. Да, такая жиденькая ограда не представляет хоть сколько-нибудь серьёзной преграды для КамАЗа, однако на этих остатках находятся остатки другие – старая колючая проволока. Она вонзается в резину, наматывается на ось, а машину жалко. Ну вот, кажется, и началось, уже всё пошло не так. Снаружи холодно, изо рта идёт пар, солнце уже скрылось за деревьями, а КамАЗ тихонько и аритмично пощёлкивает разогретым двигателем. Кто-то мне говорил, что это трескается краска... Наверное врал… Тем не менее, пора действовать. Из-под водительского сидения я достаю ещё одну, дико замызганную телогрейку, молоток, завёрнутый в белоснежную тряпицу и фонарь. Спрыгиваю на землю, она гулко отзывается на удар кирзовых сапог, видимо, внутри какая-то пустота. «Внутри всегда пустота.» - посещает меня философская мысль, пока я продираюсь сквозь кусты к кузову, но я не привык размышлять, ни о таких вещах, ни вообще. Я залезаю в кузов самосвала и в уже сгущающихся сумерках разглядываю бомбу. Здоровенная дура, круглая, мне по пояс, а старше меня, по меньшей мере, раз в пять. Конечно, огромной удачей было то, что мне удалось достать такую, да другая и не подошла бы… Однако, я не вижу второго, не менее важного ингредиента моего сегодняшнего коктейля, и сердце испуганно ёкает. Но нет, я зря волнуюсь, вот они, три черных пластиковых мешка. Я хватаю их один за одним, и укладываю вокруг бомбы, они ложатся на металлическое дно кузова с мягким стуком. Дальше дело за малым, почти всё дело сделано. Я вкручиваю в бомбу взрыватель, на неё телогрейку, и сам сажусь сверху. Ну вот сейчас самое интересное – я разворачиваю молоток, выбрасываю тряпочку и КАК ХУЙНУ по взрывателю…
И ничего. Ничего не произошло. Из груди вырывается озадаченный вздох. Возникает мысль «Бля, что же теперь делать?», рука ещё раз долбит по взрывателю, но всё равно ничего не происходит, только довольно далеко разносится звук от удара. «Ну и хуй с ним!» - говорю я, сплюнув и спрыгиваю обратно вниз. В кабине у меня, специально для такого исхода, есть бутыль самогона, я купил её в какой-то деревне, когда пробирался сюда, избегая людных мест и, вместе с ними, патрулей. Бабка, которая продала его мне, утверждала, что такого я ещё не пил. Правда, она ещё утверждала, что ей двести лет, что она ведьма и что она знает, что я задумал, так что веры ей немного. Бутыль непрозрачная, а жидкость внутри явно тяжелее, чем вода. Я делаю глоток – да, не врала бабка, это надо закурить. Я медленно бреду в сторону недалёкого леса, пока достаю из кармана папиросу и прикуриваю её. Вдруг, деревья почему-то оказываются очень близко, и, к тому же, освещёнными каким-то странным оранжевым светом. Я лежу на земле, папиросы нет, бутылки тоже. Очень тихо, я переворачиваюсь на спину, но не слышу треска. Кабина КамАЗа разворочена и горит, а кузова просто нет. От бывшей кабины в небо поднимается жирный чёрный дым. Я поднимаю лицо к уже успевшим появится, но пока таким маленьким и неярким звёздам, и на него начинает падать какая-то влага. Как будто выпадет роса. Облизнув губы, я пытаюсь встать, но не тут-то было – ног у меня нет. Я облизываю губы ещё раз, уже нервно, и узнаю этот солоноватый вкус. В голове становится легко и пусто. Это его кровь, это моя кровь, значит, я знаю, я всё сделал правильно, значит у меня всё получилось. Медленно, толчками, глаза заволакивает темнота, наверное, это кабина догорела. А может, я умер? Нет, вот звёзды, вот, справа, Луна, её раньше не было видно за деревьями, вон, кстати, и они внизу. Меня подхватывает лёгким ветром и несёт по всему миру. Ведь мир – это я , а я - это мир… По-крайней мере, теперь…
Так оно и бывает. Иногда, когда наступает определённый момент, когда создаются определённые условия, когда просто повезёт в конце-концов, приходит озарение. Хотя это слово тут не очень подходит. Озарение приходит свыше, а тут, всё-таки, немного другое. Даже не немного. Ничего не приходит, это просто появляется, как выпадающая прямо из утреннего воздуха роса…