Courtney
 |
 Добавлено: 06 Май 2009, 23:42 Заголовок сообщения:
Владимир Гордеев: Рецензия на фильм "Иди и смотри"
"Чарующе-бесчеловечный фильм, который видится мне красным аппетитным яблоком, изъеденным изнутри червями безумия. Приманка определенно сработала: я откусил кусок от комка червей, прожевал и проглотил, а теперь мой желудок требует еще, несмотря ни на что. Что такое "Иди и смотри"? Если судить-рядить по сюжету — то очередной антивоенный пафосный фильм: два дня из жизни простого белорусского пацана Флёры, который за два дня натерпелся больше, чем за всю свою жизнь, если его последующую жизнь можно таковой назвать. К сожалению, для человеческой души (это я сужу по себе) фильм гораздо больше ценнен, чем документальная хроника тех же самых событий. Документально запечатлененные (это не опечатка) ужасы таковыми и остаются: ужас порождает ужас, и любой шаг в сторону от этого ощущения непременно вызовет осуждение со стороны гуманного общества, которому, как будто, мы все принадлежим. А фильм "Иди и смотри" является художественным фильмом, с очень прямолинейной, фактически документальной сюжетной основой, но с чудовищно красочным видеорядом, который эту основу точно так же основательно подтачивает. При этом фильм предельно серьезен (а где серьезность — там и печаль), поэтому ни у кого, даже у самого предвзятого, недалекого, ханжески настроенного зрителя не возникнет идеи обвинить режиссера в смаковании насилия. Желание и умение Климова не только быть достоверным, но и сопереживать, превращает фильм в замкнутое произведение искусства — со скелетом (четкой композицией) и живой плотью (отличным изображением действия), которое именно осмысленностью изображения возвышается над документальными хрониками. Помимо того, как и полагается настоящему произведению искусства, фильм уводит в сторону от реальности, и к ней же приближает, неизменно вызывая приятный холодок в позвоночнике. Туманный флер двухмерных пейзажей, насыщенная цветовая гамма, движение камеры в пространстве, выхватывающей с каждым разом новые неожиданные детали (например, ручной лемур на плече пожилого эсэсовского офицера-садиста, мухи, ползающие по глазу умирающей коровы, нелепая свистулька в губах избитой и оттраханной девочки, разбросанные аккуратной дугой по полу куклы — символ спланированной смерти, и т.д.) все это неизбежно заостряет на себе внимание. В Климове восхищает умение сделать массовое движение в кадре осмысленным: не имитацию жизни, а настоящую жизнь, когда статисты не являются тупой массовкой, а живут своей жизнью, которая, конечно же, управляется внешними факторами — в данном случае: 1) партизанский отряд фотографируется "на память" (сразу приходит на ум известная картина "На привале") 2) сжигание жителей деревни отрядом карателей. В первом случае кинокамера почти статична, взяв на себя роль фотокамеры (и люди вбегают в кадр, чтобы остаться в памяти фотоснимка, подбадриваемые шутками-прибаутками своих боевых товарищей), во втором случае кинокамера непрерывно движется, вырывая из "закадровой" жизни самые неприятные, но, на первый взгляд, случайные моменты, без акцентов, творцами которых являются вполне натуральные люди, спустившие зло с тормозов и погрязшие в эйфории безнаказанности, в эйфории с запахом крови. Основная мысль Климова, которую он пытался донести до зрителя в своем фильме, вполне ясна: человеческая цивилизация по сути своей кошмарна, склонна к садизму, и только жестокие страдания, испытания и муки способны остановить страсть среднестатистического человека к насилию и уничтожению себе подобных. Лишь собственное бессилие, которое он смог так хорошо почувствовать несколькими часами раньше, останавливают постаревшего на десятки лет, исстрадавшегося, всего в морщинах и седого Флеру в ключевом моменте фильма: когда он в очевидной и очевидно-бессмысленной злобе разряжает винтовку в тонущий в луже портрет Гитлера, и в "его" воображении проносится история жизни Гитлера, естественным образом почерпнутая из кинохроник, которые, возможно, он никогда и не видел — но и фильм сделан не для него. Флера с трудом прекращает стрелять лишь когда перед его глазами остается семейная фотография во всей своей беззащитности: мать Гитлера с младенцем-Гитлером на руках. Флера останавливается на самой грани, но что тогда говорить о других?"
|
