Давно седые, из забытого веками, полуразваленного, кое-где подгнившего дерева, пронизанные глубокими трещинами и опутанные сетью таких же, но тоненьких, несущих память морщинок, болотно-зеленого цвета, кое-где с остатками желтой охры, ступени тяжко кряхтели под томными шагами Надежды Палны. Она твердо ступала на эти три стонущих постамента, покачивая упругими формами. Каждый день. Ровно в 6.15. Несла на себе свежий румянец и чистые полные руки, пахнущие молоком.
Ступенив сегда ждали ее шагов и проосыпались чуть раньше, чтобы в полной мере, с ясным сознанием, насладиться шершавыми прикосновениями бодрых ног.
Эти близкие ступни, они щекотали жадные до ласки пережитки былой деревянной, дышащей порами судьбы; эти розовые ступни, терпкие, как запахи шиповника; эти маленькие ступни, все покрытые мозолями.
Ступни ступали по ступеням. А последние кряхтели от напряжения и удовольствия и жадно вдыхали ароматы этих близких деревянному, подгнившему сердцу ног.
Эти несколько утренних секунд казались им сказкой, сладким воспоминанием далекого детства, когда еще лучи нежного наивного солнца прорывались сквозь листву яблонь и грели покрытую лаком кожу своими прикосновениями...
Ступени улыбались...
***
Мы жадно и со взрывом подпевали Андрею Василичу, который каждый вечер, в любую погоду, выходил к нам Оттуда, уверенно арспахивая дверь. Сухими длинными пальцами он скручивал папиросу и с глубоким сопеньем подкуривал.
Мы не любили вдыхать эти стягивающие поры запахи, но дым прокрадывался к нам, заполняя собой морщинки. Мы терпели. Терпели, потому что любили Василича. Ведь после огненной боли от затушенного о наши волокна окурка мы всегда получали в подарок его голос.. как панацею..глубоки, звучащий будто из сердцевины голос. Он всегда запевал что-то очень нужное! Пел с дождем, и с солнцем, и с тенями, что бродили по нашему саду. Всегда пел так, ка кбыло сейчас, не забегая вперед и не оглядываясь назад. Никогда.
И мы пели с ним, вытягивая каждую ноту,Э вторя его словами и лелея гармонию настроения.
Мы жили!
***
Небо плакало, скорбя вместе с нами об утерянном времени. Плакало неистово, падая на землю и разбиваясь о нее крупными тугими горошинами. Лилось потоком на наше крыльцо, смывая со старых ступеней остатки былого цвета.
Они всегда принимали этот дождь всем своим существом, ведь он скрывал их отв сего мира и в то же время дарил единство с ним, граничащее с тонким, вдохновляющим, чистым одиночеством.
И они тоже плакали вместе с Небом. Падали в Небо, неистово, устремляясь к нему всеми своими порывами.
Ступени молились.
И Небо слышало их крики, скрипучие, стонущие. Небо видело их улыбки и взгляды, направленные к Нему..и тоже улыбалось и устремлялось, растворялось, протикивая время чуть медленннее в моменты такие дорогие деревянно-волокнистому сердцу, и ускоряя его в дни отчаяния, сухого, выжигающего морозом, когда никто не приходил их анвещать: ни дождь, ни солнце, ни даже Надежда Пална...