Remingwood's Diary

Каждая из нас – стрела,
Настолько тонкая, что ты сможешь
Сломать её через колено,
Настолько остроконечная,
Настолько быстрая,
Быстрее, чем твоё соло
И его острее,
Что она, прежде, чем ты успеешь
Сломать её через колено,
Пробьёт твою грудь,
Выпустит весь воздух,
Весь твой мятежный дух,
Весь твой протяжённый звук.
И ты лишь успеешь сказать
«Спасибо» за это мгновение,
Когда мир вокруг тебя
Сорвётся с места
И на бешеной скорости будет
Кружить,
Кружить,
Кружить
Вокруг тебя.
Так быстро,
Что ты не успеешь запомнить тот момент,
Когда твою грудь пробьёт стрела.
Каждая из нас – стрела,
Каждая из нас – спешит на свидание
С тобой,
С твоим сердцем,
Наполненным кровью,
С твоими лёгкими,
Наполненными воздухом,
С твоими плечами,
Налитыми силой,
С твоими рёбрами,
Чуть выступающими,
Словно в тебе живёт и таится
Дикий зверь.
Свидание с тобой – это охота,
Ты сам вызываешь на себя
Огонь,
Ты сам, обернувшись,
Указываешь взглядом,
Протяжённым и быстрым,
Как твоё соло,
Направление полёта стрел.
Ты приглашаешь нас
На свидание.
И вот мы спешим к тебе,
Следуем за тобой по пятам.
Каждая из нас – стрела,
Каждая из нас – джаз,
Твоя музыка.
Игра воздуха в оперении,
Напряжение острия,
Отрыв, разрешение
Натянутой тетивы.
Дерево, металл и перо –
Вот из чего состоит
Твоя музыка.
Пробитая грудь, плечо,
Рёбра,
Взгляд,
Ещё живой,
Отдающий последнее тепло
Небу цвета стираного денима –
Вот что останется после музыки.
Ты унесёшь нас в себе,
Как стрелы, намертво застрявшие
В твоём теле.
Ты будешь болеть,
Долго лечить незаживающие раны,
А после – пересчитывать, перечитывать шрамы,
Оставленные нами
На твоём теле,
Шрамы, оставленные стрелами.
Ты будешь идти, ты будешь долго и трудно идти,
Твоя кровь
Будет медленно сочиться из ран,
Но ты
В последний раз,
Прежде чем упасть и отдать
Оставшееся тепло своего взгляда небу
Цвета стираного денима,
Обернёшься
И попросишь
Ещё одно свидание.

/31/ А ГЕЙХАЗИ ПОШЕЛ ВПЕРЕДИ НИХ И ПОЛОЖИЛ ПОСОХ НА ЛИЦО ОТРОКА - НО не было НИ ЗВУКА, НИ СЛУХА. И ВЫШЕЛ ОН НАВСТРЕЧУ Элише, И ДОЛОЖИЛ ЕМУ, СКАЗАВ: "НЕ ПРОБУДИЛСЯ ОТРОК". /32/ И ВОШЕЛ ЭЛИША В ДОМ, И увидел: МЕРТВЫЙ ОТРОК ЛЕЖИТ НА КРОВАТИ ЕГО. /33/ И ВОШЕЛ ОН в комнату, И ЗАПЕР ДВЕРЬ, И ПОМОЛИЛСЯ БОГУ. /34/ И ПОДНЯЛСЯ, И ЛЕГ НА РЕБЕНКА, И ПРИЛОЖИЛ УСТА СВОИ К ЕГО УСТАМ, И ГЛАЗА СВОИ К ЕГО ГЛАЗАМ, И ЛАДОНИ СВОИ К ЕГО ЛАДОНЯМ, И РАСПЛАСТАЛСЯ НА НЕМ - И ПОТЕПЛЕЛО ТЕЛО РЕБЕНКА. /35/ И ВСТАЛ Элиша, И ПРОШЕЛСЯ ПО ДОМУ ШАГ ТУДА, ШАГ СЮДА, И снова ЛЕГ на ребенка, РАСПЛАСТАВШИСЬ НА НЕМ. И ЧИХНУЛ ОТРОК СЕМЬ РАЗ, И ОТКРЫЛ ОТРОК ГЛАЗА СВОИ. /36/ И ПОЗВАЛ Элиша ГЕЙХАЗИ, И СКАЗАЛ: "ПОЗОВИ ЭТУ ШУНАМИТЯНКУ" И ТОТ ПОЗВАЛ ЕЕ, И ПРИШЛА она К НЕМУ, И СКАЗАЛ ОН: "ВОЗЬМИ СВОЕГО СЫНА!" /37/ И ПОДОШЛА ОНА, И УПАЛА ЕМУ В НОГИ, И ПРОСТЕРЛАСЬ НИЦ НА ЗЕМЛЕ, А ЗАТЕМ ВЗЯЛА ОНА СЫНА СВОЕГО И ВЫШЛА.

"- В гробу я видал ваше Писание, вот что, - спокойно говорит Ландсман. Он как-то сразу обмяк, осточертели все прохвосты и пророки, пальба и жертвы, а главное - безмерная мафиозная масса Бога. Не слышать бы больше о Земле Обетованной и неизбежной кровавой бане для ее искупления. - Мне не интересно, что там написано. Мне не интересно, что заповедано старому придурку в шлепанцах, славному в веках тем, что готов был распороть брюхо родному сыну в угоду куцей идейке. Мне плевать на рыжих коров, на патриархов и на казни египетские. На старые кости в песке. Родина моя в моей шляпе. А шляпа - в котомке бывшей жены.
Он закуривает следующую сигарету.
- Я вас в рот ебал, - заключает Ландсман."

"Земля его обетованная ограничена кружевами подола ее свадебного платья, отмечена потрепанной членской карточкой международного братства, состоящие в котором все свое волокут с собой в суме переметной и на кончике языка".

"I didn't mean to kill nobody ... I just meant to shoot the sonofabitch in the head. Him dying was between him and the Lord," - R.L. Burnside

[  Сейчас: Listening to  ]

А это я и мои лучшие друзья.

Что делал лев зимой? Смотрел в окно,
экономил деньги, забывая сдачу,
уезжал на дачу, ходил в кино,
выключал телефон, надеясь, что позвонят,
как бывало раньше, несколько лет назад,
но никто не звонил.
И лев грустил.

Ох, оно работает. Ничего себе.

Swing down, sweet chariot
Stop, and let me ride

You will not be able to stay home, brother.
You will not be able to plug in, turn on and cop out.
You will not be able to lose yourself on skag and skip,
Skip out for beer during commercials,
Because the revolution will not be televised.

The revolution will not be televised.
The revolution will not be brought to you by Xerox
In 4 parts without commercial interruptions.
The revolution will not show you pictures of Nixon
blowing a bugle and leading a charge by John
Mitchell, General Abrams and Spiro Agnew to eat
hog maws confiscated from a Harlem sanctuary.
The revolution will not be televised.

The revolution will not be brought to you by the
Schaefer Award Theatre and will not star Natalie
Woods and Steve McQueen or Bullwinkle and Julia.
The revolution will not give your mouth sex appeal.
The revolution will not get rid of the nubs.
The revolution will not make you look five pounds
thinner, because the revolution will not be televised, Brother.

There will be no pictures of you and Willie May
pushing that shopping cart down the block on the dead run,
or trying to slide that color television into a stolen ambulance.
NBC will not be able predict the winner at 8:32
or report from 29 districts.
The revolution will not be televised.

There will be no pictures of pigs shooting down
brothers in the instant replay.
There will be no pictures of pigs shooting down
brothers in the instant replay.
There will be no pictures of Whitney Young being
run out of Harlem on a rail with a brand new process.
There will be no slow motion or still life of Roy
Wilkens strolling through Watts in a Red, Black and
Green liberation jumpsuit that he had been saving
For just the proper occasion.

Green Acres, The Beverly Hillbillies, and Hooterville
Junction will no longer be so damned relevant, and
women will not care if Dick finally gets down with
Jane on Search for Tomorrow because Black people
will be in the street looking for a brighter day.
The revolution will not be televised.

There will be no highlights on the eleven o'clock
news and no pictures of hairy armed women
liberationists and Jackie Onassis blowing her nose.
The theme song will not be written by Jim Webb,
Francis Scott Key, nor sung by Glen Campbell, Tom
Jones, Johnny Cash, Englebert Humperdink, or the Rare Earth.
The revolution will not be televised.

The revolution will not be right back after a message
bbout a white tornado, white lightning, or white people.
You will not have to worry about a dove in your
bedroom, a tiger in your tank, or the giant in your toilet bowl.
The revolution will not go better with Coke.
The revolution will not fight the germs that may cause bad breath.
The revolution will put you in the driver's seat.

The revolution will not be televised, will not be televised,
will not be televised, will not be televised.
The revolution will be no re-run brothers;
The revolution will be live.

здесь

спросите Рафафару. А я пойду.

тру-ля-ля!!

В облаке дыма,
В неистовой толчее зевак
Я сам по себе
Драма.
Трагикомедия.
Жалкий дурак,
Признавший себя побежденным,
Рожденным заново
В вашей любви.
Не так
Теперь по-другому
Тянутся дни.
Тягучие
Словно заблудшее племя,
А мне
Остается от случая к случаю
Письма писать луне.

Милый мой друг,
Вам
Долгие годы пророчат
Боги.
Буду у них просить,
Чтобы
Счастливо они прошли.
Впрочем,
Вы - мой единственный храм.

Первая строка потерялась
Где-то,
Что ж,
Я начну со второй.
Говорят, вы любимы
Богами
С ними
Можно идти по прямой.

Но если,
Вам доведется свернуть
С пути намеченного -
Знайте,
Вас ждут
Сердце и душа зверя
Очеловеченного.