Снотворение
06 Дек 2005, 1:26
Сейчас: Listening to Jefferson Airplane (random) ]Взгляд закрытых глаз человека, стоящего на углу колонны напротив территории мокрого снега, уцепился за подол моего серого плаща и явно не собирался отпускать так просто. Сложнейшей задачей было сфокусировать внимание на чёрных буквах по фиолетовому фону. Трёхмерные картины чудесной страны, где «цвета фламинго плывут облака» щекотали кожу изнутри, и лёгкая дрожь рук не слишком сильно мешала прикуривать сигареты. Человек на углу колонны наконец-то осознал, что он вовсе не привязан к углу и вполне может сходить куда-нибудь. А если побреется и сменит рубашку – так сможет пригласить кого-нибудь, и необязательно это будет коллега по работе. Так что он незамедлительно отсоединился от полюбившегося за время слежки за мной угла и пошёл как раз в ту сторону, куда смотрели его слегка раскосые глаза под тонкими, иссиня-чёрными бровями.
Кроме зрачков, у неё не было ничего. Её прекрасное тело было одето в размытые солнечные лучи, пробивающие себе путь на рассвете сквозь пыльное окно моей комнаты. Она подняла руки вверх, потянулась всем телом, выдохнула облачко розовых снов и стала плавно двигаться в ритме одной ей известной мелодии.
Её губы шептали мне слова на неведомом языке. Губами она слегка касалась моей кожи, и это было похоже на поцелуй тёплого ветра. Её пальцы рисовали у меня на спине дивные узоры, которые, оживая, становились цветными и убегали в разные стороны, на пол, потолок и стены. Она обнимала меня, и мне казалось, что я самое прекрасное из всех деревьев райского сада, и горячие шёлковые лианы обвивают меня, но не душат, от корней до самой кроны пронзают меня тонкими нитями неведомого доселе наслаждения. Она опрокинула меня на спину, и уже через мгновение я был высоким холмом, над которым парила райская птица. И солнце жёлтым диском слепило то самое, что когда-то было зрением. И каждая травинка моя покачивалась на ветру, и не было больше ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, было только сказочно-прекрасное всегда…
Мой демон, приклеенный к углу колоны напротив территории мокрого снега, покинул меня, освободив все мои органы чувств, словно я стряхнул с себя грязь, пот и кровь обыденности и рутины. А она, моя мечта, открыла меня заново, словно я был далекой прекрасной страной. Она растворилась во мне, а я – в ней. Мы превратились в красивого сильного зверя, и кроме свободы вечного движения мы ничего не знали.
Лишь чёрные буквы сложились в последнее слово на фиолетовом фоне, как я, затушив сигарету, лёг на постель, укрылся пледом, и засыпая, улыбнулся тому сну, который только что описал и который мне только предстояло увидеть.