Очень важно распространять достоверную информацию об Алексее и о его аресте, об обстоятельствах дела. Разговаривайте с друзьями и знакомыми, чтобы они были в курсе, просите их делать тоже самое. Важно донести правдивую информацию до как можно большего числа людей. Это не пустые слова, это то что нужно сейчас делать. Честное имя человека и его репутация это тоже его капитал. Это важно!
Данное сообщение нарушает правила форума - оффтоп.
Пояснение для читателей: тема рассматривает конкретную ситуацию Алексей Гаскаров и Болотное дело, обсуждать личную жизнь А. Гаскарова и членов его семьи, выходя за рамки той информации,которую считают дать нужным родственники в офиц. СМИ и др. публичные источники, в данном случае некорректно.
_____________________________ Возвращение Рамзеса - дурная примета для либералов.
Некоторые неформальности к формальности предыдущего сообщения:
Цитата:
В декабре 2001 году на базе общероссийской политической общественной организации «Объединение „ЯБЛОКО“» была официально создана партия социального либерализма — Российская демократическая партия «Яблоко», которая выступает за европейский путь развития Российской Федерации
Данное сообщение отредактировано модератором. Предупреждение - Переход на личности, под видом цитирования личной переписки, т.к. пользователя "забаненный" не существует.
Обсуждение в таком формате личной жизни людей - некорректно. Оскорбление пользователей ресурса - нарушение правил форума.
_____________________________ Возвращение Рамзеса - дурная примета для либералов.
В политике левыми традиционно называются многие направления и идеологии, целью которых являются (в частности) социальное равноправие и улучшение жизненных условий для наименее привилегированных слоёв общества. К ним относят социализм, социал-демократию, социальный либерализм, коммунизм, анархизм.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CB%E5%E2%FB%E5_(%EF%EE%EB%E8%F2%E8%EA%E0)
Но однако нигде не могу найти, почему Гаскарову, совершившему противоправные действия на болотной, приписывают левизну?
Объясните кто-нибудь как лейбл "левый" вдруг оказался на Гаскарове?
_____________________________ Возвращение Рамзеса - дурная примета для либералов.
...Но однако нигде не могу найти, почему Гаскарову, совершившему противоправные действия на болотной, приписывают левизну?
Объясните кто-нибудь как лейбл "левый" вдруг оказался на Гаскарове?
У "болотного проекта" по подмене одной ПЖиВ на другую, более управляемую и разделяющую остатки России на субъекты был один лозунг-замысел: "Мы все такие разные, и белые и красные, и либерасты и педерасты, и буржуи и пролетарии, но нас ТАК много и мы все против преступного режиму путена и нечестных выборов, да еще за мир во всем мире и за все хорошее, что быть может даже есть какая лживая правда за нами и картинка вообще хорошо смотрится...."
Вот кому-то и пришлось изображать в рамках данного замысла-сценария роль ряженных "леваков" в этой креативной и пестрой толпе. Нашего товарища для исполнения замысла в данную массовку и втянули. Жалко, что он сам это не понял сразу. И понял ли вообще? Но это его, конечно, сугубо личное дело.
А вот по поводу родственных связей некоторых местных завсегдадаев и активистов скажу свое сугубо личное мнение.
Интересное дело, не знал. Теперь случайно узнал и как-то противно стало на душе!
Выходят значит, "правозащитнички", на форум выходят не ради правды-матки, а ради своих личных семейных интересов?
И ведь скрывают это, похоже.
Это не солидарность, это кумовство, товарищи!
Да - это ваше личное дело и не мне Вам советовать, я лишь выражу свое мнение:
Это гадко и не совестливо! Лицемерно и лживо! Совершенно не этично!
Ничем не отличается от ситуации, когда чиновник папочка делает из своего сынка "успешного предпринимателя" в возрасте 20,5 лет сами знаете как.
Уж извините уважаемый, но я так думаю.
Минусуйте, баньтепишите гневные ЛС как обычно...
Последний раз редактировалось: Alex_Zorg (01 Июл 2014, 21:00), всего редактировалось 1 раз
Выходят значит, "правозащитнички", на форум выходят не ради правды-матки, а ради своих личных семейных интересов?
Конечно они должны бежать в церковь и там втихаря ставить свечки, чтобы не мешать слушать нам из зомбоящика про то, что всё в стране хорошо и прекрасно.
Alex_Zorg писал(а):
Нашего товарища для исполнения замысла в данную массовку и втянули. Жалко, что он сам это не понял сразу.
А зачем эти выводы за других? Напишите ему и он вам сам ответит.
Alex_Zorg писал(а):
Это гадко и не совестливо! Лицемерно и лживо! Совершенно не этично!
Гадко это когда суды защищают воров и преступников. И сажают людей которые посмели это высказать в открытую.
_____________________________ Мы кое в чём поднаторели: Мы тарелки бьём весь год — Мы на них уже собаку съели, Если повар нам не врёт...
ZN_Alien, а не многовато ли лжи вокруг безвиннопострадавшего?
- левый активист, не имеющий ничего общего с левыми;
- антифашист, чья деятельность и даже слова не имеют антифашистской подоплёки;
- соратники и защитники на поверку оказались просто родственниками.
Что это? Козни Путина? Купленные суды? Засилье воров?
Нет, это просто ЛОЖЬ! на 23 страницы обсуждений.
_____________________________ Возвращение Рамзеса - дурная примета для либералов.
Сторона обвинения завершила представление доказательств по нашему делу. За два месяца мы выслушали почти тридцать свидетелей и потерпевших, из которых только двое были гражданскими. Все полицейские, конечно, сказали, что у них нет никаких оснований нас оговаривать, ну а затем, соответственно, начинали это делать.
Демонстрантов никто из них не бил, и вообще ничего подобного они не видели, спецсредств не применяли, задерживали только тех, кто вел себя наиболее активно, например, размахивал флагом или выкрикивал лозунги. Были также и те, кто упоминал об инструкциях задерживать лиц с белыми лентами. Участники митинга же, напротив, якобы пытались прорваться к Кремлю и для этого организовали давку у кинотеатра «Ударник», сопровождая свои действия призывами к насилию над полицейскими, которых к тому же начали закидывать камнями.
Подобное видение событий 6 мая 2012 года, наверное, имело бы право на существование, если бы в суде допрашивали каких-то наркоманов, либо лиц, страдающих серьезным расстройством памяти. Ведь фактически все, что происходило в тот вечер на Болотной площади, зафиксировано на множестве видеозаписей, сделанных с разных ракурсов и расстояний. Например, у нас в деле 20 часов видео.
Поэтому мы и задавали свидетелям так много вопросов в процессе, чтобы можно было бы соотнести их слова и какие-то субъективные оценки с тем, что зафиксировано на видео. И теперь довольно интересно, как суд оценит их показания, которые в совокупности как минимум наполовину не соответствую действительности.
Заслушали в суде и так называемых засекреченных свидетелей, показания которых касались только меня. Двое из них сотрудники полиции, управляющие автомашиной «Волна» – она же помогает видеофиксации. И третий – некий несовершеннолетний свидетель, о котором я уже писал.
Судя по его же показаниям, он сам участвовал в «прорыве» оцепления у «Ударника». В частности, он говорит, что стоял в первом ряду демонстрантов, в то время как сзади на него кто-то давил. А мы УЖЕ ЗНАЕМ, что СК именно такие действия расценивает как участие в прорыве. Еще забавно, что на вопрос о том, привлекался ли свидетель к уголовной ответственности за свои действия, он ответил, что данные сведения могут рассекретить его личность. Кстати, псевдоним его – Сергей Герасимов. Есть основания считать, что он и стал свидетелем обвинения с целью избежать уголовной ответственности в обмен на ложные показания.
В частности, он утверждал, что якобы я подошел к колонне анархистов и призывал их «прорываться к Кремлю всеми возможными способами». Причем на следствии он указывал, что это незамысловатое предположение было озвучено на Калужской площади, откуда в принципе нельзя было видеть, что происходит у «Ударника». А в суде речь уже шла о Малом Каменном мосте. Вообще на следствии «Герасимова» допрашивали три раза за три дня, и каждые его новые показания противоречили предыдущим. Для того чтобы хоть как-то убрать противоречия, я заявил ходатайство о проверке моих и его показаний на полиграфе, но мне ожидаемо отказали.
Помимо описания событий на Болотной площади, несовершеннолетний свидетель рассказал, кто такие антифашисты – «это те, кто считает российское государство фашистским и поэтому работают на его уничтожение. Их цель (антифашистов) – дестабилизация социальной и политической обстановки, а также физическое противодействие правоохранительным органам с целью приближения революции». Прямо Донбасс какой-то получился.
Я, конечно, еще на стадии следствия просил правоохранителей проверить, не относятся ли у нас антифашисты к списку экстремистских организаций. Возможно, настало самое время впаять мне 280 и 282 статьи, но эта идея почему-то их не заинтересовала.
Оценить правдоподобность показаний «Герасимова» каждый, кто был 6 мая на Болотной площади, может и вот как: на вопрос о том, каким образом демонстранты смогли пронести на митинг бутылки и фаеры, «Герасимов» выдал следующее объяснение: «один из способов – это несколько раз проходить сквозь одну и ту же рамку, пока ты не примелькаешься, и сотрудникам полиции не надоест тебя досматривать».
Два других засекреченных свидетеля под псевдонимами «Петров» и «Иванов» якобы видели вменяемый мне следствием эпизод с оттаскиванием полицейского от одного из демонстрантов, который я и сам не отрицаю. Но помимо этого они стали рассказывать, что я еще руководил какой-то группой молодых людей в капюшонах. В чем заключалось это руководство, они так пояснить мне не смогли.
Я убежден в том, что эти двое секретных полицейских, конечно, не обращали на меня вообще никакого внимания 6 мая. Они были нужны только для того, чтобы взять меня под арест. «Опера» показали им видео и попросили правильно его проинтерпретировать. Любой вопрос, выходящий за пределы обзора видения камеры «Волны», приводил к хаосу в их головах. Поэтому и нужно было засекретить этих людей, чтобы нельзя было на следствии провести очных ставок. Есть и прямые свидетельства недостоверности показаний свидетелей. Следователям было лениво смотреть 10 часов видео с «Волны», а там четко видно одного из этих персонажей и четко видно, что никто из них в принципе не выходил из машины во время событий, которые они описывали — хотя оба свидетеля как раз настаивали на этом.
В итоге получается, что никаких формальных оснований засекречивать свидетелей не приведено, а их показания выходят за пределы предъявленного обвинения. Но ничего сделать мы не можем. Остается только наблюдать, как «суд разберется».
Алексей Гаскаров – активист антифашистского движения. В рамках «Болотного дела» обвиняется в участии в массовых беспорядках и применении насилия к представителям власти. Виновным себя не признает, находится в следственном изоляторе. Текст получен редакцией Радио Свобода через сервис обмена электронными сообщениями с заключенными при посредничестве штаба помощи задержанным «Росузник».
http://www.svoboda.org/content/article/25441246.html
Правду находит только тот, кто её ищет.
Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей. (Иммануил Кант) Благотворительный вечер в поддержку узников совести
Комитет 6 мая, РосУзник, Союз солидарности с политзаключёнными (Politzeky), РПР — Парнас и Движение "Солидарность" проведут в Москве 2-й Благотворительный вечер в поддержку узников совести, на котором выступят Юлий Ким, Виктор Шендерович, Лев Рубинштейн, Алексей Девотченко и другие. В поддержку узников совести будут звучать песни, стихи, зачитываться фрагменты писем политзаключённых.
Сегодня мы пока не можем добиться свободы для жертв политических преследований. Но это не значит, что мы не можем сделать ничего. Наша солидарность с узниками совести им нужна как глоток свежего воздуха. Письма и передачи, помощь в оплате адвокатов и помощь их родным – это не мелочь. Очень часто такая помощь критически важна.
И ещё важнее для узников совести вести с воли – что их помнят, поддерживают и ждут.
Все пожертвования, собранные во время вечера, пойдут на помощь узникам 6 мая и другим политзаключённым.
А все написанные вами на вечере письма и открытки будут пересланы адресатам через "Почту РосУзника".
Приходите! Напишите письма узникам. Помогите материально им и их семьям. Это немного, это просто, но это очень важно!
Ждём Вас в воскресенье 6 июля в 15:00 в Сахаровском Центре в Москве (м. Чкаловская/Курская, ул. Земляной вал, д. 57, стр. 6).
Вчера участвовал в процессе в москворецком суде в качестве свидетеля со стороны защиты. Видел Лёшу Гаскарова, он молодец. В коридоре просил передать всем привет, передаю.
Судья не понравилась совсем, этакая жаба с надменным выражением презрения к происходящему. Я честно сказал, что считаю Алексея исключительно порядочным и интеллигентным человеком. Почему-то противопоставил сотрудникам охраны самого суда, которые во время досмотра моего рюкзака нецензурно разговаривали друг с другом. Меня это реально почти вывело из себя.
Вообще, тягостное впечатление конечно же. Каратели и оккупация.
_____________________________ "Загнанную в угол крысу пристреливают"
Что касается вопросов, кто такой Алексей Гаскаров, почему его называют антифашистом и что он такого сделал уже в своей жизни, то в данной теме полно ссылок на ресурсы с ответами на все эти вопросы. И не нужно удивляться задающим их, что никто не спешит повторяться для поверхностных пользователей. С моральными же уродами, не отличающими добра от зла, типа повзрослевших павликов отмороженных, считающих, что поддерживать безвинно попавших в беспредельную государственную мясорубку близких людей есть одно и то же, что и хлопотать обличённому государственной должностью папаше за процветание сынишки-предпринимателя за счёт населения, разговор и вовсе бессмысленен. Бактерии не отличают простой человеческий долг оказывать поддержку ближнему за счёт собственного времени и сил от использования служебного положения в корыстных целях. Кстати, официально мы с Алексеем пока не родственники. Надеюсь, Создатель не будет чинить долгих страданий нашим детям.
Выйти замуж в СИЗО Выйти замуж в СИЗО
Анна Карпова – о суде и свадьбе
Опубликовано 14.07.2014 18:00
Забиваю в гугл “Как выйти замуж в СИЗО”. После первых пяти страниц поисковика запутываюсь окончательно. Есть СИЗО, суд и ЗАГС. В каждое учреждение надо принести то или иное разрешение или уведомление о согласии из двух других инстанций. И если понятно, что закончить этот путь надо будет в ЗАГСе, то с чего начинать – совсем непонятно. Поэтому я решила позвонить Тане, она уже прошла через этот ужас год назад, когда заключала брак с Лешей Полиховичем.
– Сначала у судьи возьми разрешение, – сказала мне Таня. – Потом в ЗАГСе возьми анкету для Леши, принеси ее в СИЗО вместе с разрешением судьи. Надо сдать пустую анкету и анкету-образец. Еще нужно попросить, чтобы разрешили присутствие ближайших родственников на регистрации. В СИЗО попросить. То есть у судьи. Да, в суде в заявлении на разрешение брака надо родственников указать. Двух, по-моему, можно, но попробуй четырех.
Алексей и АннаАлексей и Анна
Значит, начинаю с заявления в суд. А образец есть?
Образца, конечно, нет, поэтому самый неромантичный и незатейливый в моей жизни документ я придумала из головы, вдохновляясь сухими судебными ходатайствами. “Я, [паспортные данные], прошу разрешить регистрацию брака с находящимся под арестом в СИЗО-2 г. Москвы Алексеем Гаскаровым [паспортные данные]. Также прошу разрешить присутствие ближайших родственников на территории СИЗО-2 г. Москвы во время церемонии регистрации: [паспортные данные], [паспортные данные], [паспортные данные], [паспортные данные]".
Чтобы быть в первой пятерке или даже десятке, записываться надо накануне вечером. Нередко бывает, что к утру какой-нибудь жулик рвет старый список и делает новый, чтобы вписать себя первым, вторым или третьим
Разрешение мне подписали за неделю, новость тут же опубликовали на ленте РАПСИ, и уже через полчаса, к собственному удивлению, я стала получать поздравления. Погодите, говорю, мне еще столько всего надо сделать! Вечером, когда я забрала документ, первое, что я увидела, – это опечатка в номере моего паспорта.
Переделать разрешение суда не сложно, но и не быстро. Следующий этап – отнести в СИЗО этот документ вместе с анкетой ЗАГСа:
– В образце заполните сторону будущего супруга.
– Зачем?
– Чтобы он знал, что, когда вы заберете анкету, там будет вписано именно ваше имя, а не любой другой женщины. Он же не будет видеть, кто заполняет вторую половину.
Юрист в Бутырке принимает только по вторникам, с двух часов дня. Обычно заполнение анкеты арестантом занимает неделю, если, конечно, какой-нибудь День России не отвлечет от этого тяжелого дела. Меня попросили зайти через две недели именно из-за праздников.
Посещение юриста в СИЗО выглядит так. На двери кабинета висят листы А4 – родственники сюда вписывают свои фамилии, чтобы создать структурированную очередность. Чтобы быть в первой пятерке или даже десятке, записываться надо накануне вечером. Нередко бывает, что к утру какой-нибудь жулик рвет старый список и делает новый, чтобы вписать себя первым, вторым или третьим. Именно это и произошло в тот день, когда я пришла забирать анкету. Спустившись с 15-го места на 30-е, я обреченно вздохнула и подумала, что могу не успеть сегодня в ЗАГС.
Дверь кабинета юриста распахнулась раньше обычного:
– Карпова здесь?
Захожу и думаю, почему удостоилась чести пройти без очереди.
– С вашей анкетой проблема: начальник не заверил подпись будущего супруга. Сегодня сделать это уже не получится, приходите через неделю.
Никто не смотрел на меня как на сбитую машиной кошку, никого не беспокоило, что на подаче заявления рядом со мной стоял пустой стул. Это было приятно
Еще через неделю список к юристам опять порвали. Но это еще ничего, мне рассказывали о случаях, когда родственники съедали список на глазах у всей очереди. Приходилось делать новый. Я снова оказалось в третьей десятке и ждала, ждала, ждала.
Получив заветный документ с третьего раза, я помчалась в ЗАГС. Никто не смотрел на меня как на сбитую машиной кошку, никого не беспокоило, что на подаче заявления рядом со мной стоял пустой стул. Это было приятно. В ЗАГСе просто забрали мои документы и назначили дату – 6 августа.
Шестого августа не будет колец и белого платья-торта. После регистрации СИЗО предоставит мне 15 минут наедине с Лешей. Мы сможем обняться и прижаться друг к другу впервые за эти 15 месяцев. Ради этих 15 минут я бы еще трижды отстояла в бесконечной очереди с порванными списками.
Анна Карпова – невеста активиста антифашистского движения Алексея Гаскарова. В рамках "Болотного дела" он обвиняется в участии в массовых беспорядках и применении насилия к представителям власти. Виновным себя не признает, находится в следственном изоляторе.
Условно-досрочно осужденные
17:10 / 9.07.14
Условно-досрочно осужденные
Многие думают, что обвиняемые по «Болотному делу» амнистированы, а кто не амнистирован — уже получил сроки и уехал в колонии. Но приговор Удальцову и Развозжаеву назначен только на 24 июля, а слушания по третьей волне еще продолжаются. Вчера я выступила в суде на стороне защиты
За неделю до допроса в суде я стала спать в три раза меньше и есть в три раза больше обычного, и голова моя была занята только изобретением вопросов, которые мне мог бы задать прокурор. Все кругом мне подсказывали:
— Запомни, твои главные слова на выступлении в суде: не помню, не знаю.
Мне такая логика не понравилась. Я с 6 мая 2012 года ношу в себе впечатления о том дне, и мне очень хотелось поделиться ими так, чтобы они попали в протокол заседания.
Допрашиваться по событиям, которые произошли больше двух лет назад, конечно, смешно. После приговоров по первой волне «Болотного дела» большинству людей кажется, что это еще и бессмысленно. А мне есть что сказать, ведь мы пытаемся в диапазоне сроков от 2,5 до 4 лет колонии отбить эти полтора года. Чтобы Леша, мой жених и один из трех десятков подозреваемых по делу, вышел раньше. Поэтому к допросу я готовилась так, будто на суде есть какая-то состязательность, будто прокурор станет задавать мне десяток вопросов, чтобы запутать меня, будто мои показания могут что-то изменить.
Я вошла в зал на деревянных ногах, встала на кафедру, слева от меня прокурорша, передо мной — огромные стол и стул с маленькой судьей на нем, справа — длинные столы адвокатов, а прямо за ними клетка, где сидят подсудимые, где сидит Леша. За спиной несколько рядов лавочек, заполненных слушателями и зрителями.
Предупреждение о даче заведомо ложных показаний, кто из подсудимых мне знаком, охарактеризуйте личность Гаскарова, хорошо ли вы его знаете?
— В августе у нас свадьба.
Леша улыбнулся.
Давно ли Гаскаров занимается общественно-политической деятельностью, участвовал ли в каких-то радикальных акциях? Все шло ровно до вопроса о политических взглядах Леши: «А что значит левый?»
…В двух словах, да? Общественная собственность на средства производства, из частной в государственную... Стоп, скажи я такое в суде, стала бы городским сумасшедшим на допросе. Я постаралась прогнать Маркса из своей головы и подобрать самые адекватные для ситуации слова.
— С точки зрения базовых ценностей речь идет о социальной справедливости, антифашистских взглядах, требование честных выборов — главный лозунг на марше 6 мая — тоже соответствует взглядам Алексея.
— Расскажите подробнее о событиях 6 мая 2012 года.
Я рассказала, заняло это минут десять по ощущениям, а на деле не меньше получаса. Закончив, я потопталась на кафедре, приготавливаясь к атаке стороны обвинения. Прокурорша без особого интереса спросила, не видела ли я, чтобы на кабинках туалетов стояли люди. Я не видела.
— Спасибо, можете забрать паспорт и присаживаться на свободные места в зале.
Что, все? Я расстроилась. Равнодушие прокурорши и судьи не говорило ни о чем, кроме того, что обвинительный приговор уже написан. Их не интересуют наши жалкие попытки защититься. Я потеряла чувство смысла в происходящем. Неловко поплелась на лавочки к слушателям: мне уступили место прямо рядом с клеткой подсудимых. Леша сидел от меня в полутора метрах.
И тут я поняла, что мы впервые находимся так близко с тех пор, как его арестовали. Он улыбался и сложил мне руки сердечком, оглядываясь на пристава справа от нас. Я отправила ему воздушный поцелуй. Мы улыбались друг другу. Происходящее сразу приобрело смысл.
Я тоже на этом суде был свидетелем. Расскажу только один эпизод, ясно показывающий, как работает наша "правоохранительная" система.
Я сам "напросился" в свидетели, следователей (их за время следствия сменилось несколько человек, которым я и счёт потерял) интересовали только свидетели обвинения. В надежде, чтобы суд хоть немного прислушался к моим показаниям, я прошёл проверку на полиграфе. Основное, что я пытался донести до суда - сделанные мною видео и фото, на которые попали в какой-то части два инкреминируемых Алексею эпизода. Мы семьёй вчетвером вместе с Лёшей 6 мая шли тогда к сцене митинга, когда вдруг у Лужкова моста дорогу перегородили цепи полицейских (тогда ещё, примерно около 6 часов, не начался основной полицейский беспредел).
Мне было известно, что засекреченные лжесвидетели вообще отрицали, что полиция мешала в то время проходу граждан (видео это опровергает). И что они, выйдя из полицейского фургона "Волна", якобы видели (от места, где стояла волна ничего невозможно было рассмотреть, да и не выходил из авто никто), что Алексей в составе группы (!) "соратников" (там где-то именно такое слово употреблялось) оттащил одного полицейского за ногу, повалил его, а кто-то несколько раз его ударил, в результате чего тому был якобы сломан нос (ничего, кроме оттаскивания на несколько секунд полицая, избивающего лежачего человека, Алексей естественно не делал; а этот полицай вовсе не падал а тут же резво побежал в толпу за одним из своих обидчиков, где возможно и получил некоторое количество тумаков - это как раз хорошо видно на моей фотографии, где нос и остальное лицо у полицейского ещё в полном порядке, если ему вообще и был нанесён какой-либо урон, кроме как в выписанной ему через 2 недели (!) справке врача), а ещё одного силой выдернул за руку из полицейской цепочки, чем причинил тому якобы нестерпимую боль (боль людей, практически падающих с ног, на которых давила толпа, упёршаяся в эту полицейскую цепочку, конечно, никого не интересовала).
Следователь отказался принимать у меня фото и видеосвидетельства.
Объяснение: в деле уже достаточно имеется материалов.
Вторую попытку приобщить к делу факты я сделал на суде. С тем же результатом. Обвинение выступило против моего ходатайства, поскольку нельзя доверять неизвестно как полученным материалам и, к тому же, на представленных мною распечатках имеются сторонние пометки (очевидно имелись в виду подписи под фото и раскадровкой видео о времени, месте съёмки и аппаратуре, которой были сделаны эти кадры) Моё заявление на суде, что фото и видеофайлы выполнены лично мною, моим собственным фотоаппаратом в указанное время в указанном месте, судья во внимание не приняла и приняла доводы обвинения.
А теперь сравните подход к доказательствам, представляемым защитой и обвинением (он всегда и везде в политических делах одинаков). В другой части Болотного дела, на суде над Удальцовым и Развозжаевым, основным доказательством обвинения стал смонтированный фильм "Анатомия протеста", видеофайлы для которого, записанные неизвестно когда неизвестно кем неизвестно чем неизвестно где, якобы были переданы журналисту НТВ на улице неустановленным лицом (!) "грузинской наружности"!.
Суд подходит к концу. В понедельник 04 августа в 11 часов вероятно начнётся оглашение приговора в Замоскворецком суде. Осталось только "последнее слово" Алексея и Кохтаревой.
31 июля в ходе прений сторон по "Болотному делу четырех" прокурор запросил для Александра Марголина и Алексея Гаскарова 4 года общего режима, для Ильи Гущина — 3 года 3 месяца общего режима, для Елены Кохтаревой — 3 года 3 месяца условно с 4-летним испытательным сроком.
Илья Гущин, Александр Марголин и Алексей Гаскаров (слева направо) в Замоскворецком районном суде, 31 июля 2014 года. Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Обвинение потребовало до четырех лет лишения свободы для четверых фигурантов «болотного дела»
На судебном процессе по делу четверых обвиняемых в участии в массовых беспорядках на Болотной площади 6 мая 2012 года прошли прения сторон. Заседание в Замоскворецком районном суде Москвы было назначено на 11.00. Но из-за того, что подсудимых доставили в суд с опозданием, процесс начался на час позже. Возле дверей толпились гражданские активисты, желавшие попасть внутрь. Все они начали аплодировать, увидев, как конвой ведет в зал обвиняемых.
Всем четверым подсудимым — Алексею Гаскарову, Илье Гущину, Александру Марголину и Елене Кохтаревой — вменяются часть 2 статьи 212 УК («участие в массовых беспорядках») и часть 1 статьи 318 УК («применение насилия в отношении представителя власти»). Обвиняемая Кохтарева находится под подпиской о невыезде, остальные содержатся в СИЗО.
Прения начались с выступления гособвинителя Алексея Смирнова. Он доказывал, что массовые беспорядки на Болотной площади действительно были. По его словам, этот факт подтверждается имеющейся в деле видеозаписью, сделанной на митинге.
Прокурор отметил, что при квалификации преступлений по статье «хулиганство» «надо учитывать массовость, стихийность» мероприятия, «сложность в его организации», а также иметь в виду, что требования митингующих «могут иметь вполне правомерный характер». По его словам, план проведения мероприятия был согласован с организаторами митинга заранее, а все «планы, размещенные в интернете, являлись нелегитимными».
К показаниям свидетелей защиты обвинение относится критически, так как они «выражали свое субъективное видение».
По словам Смирнова, доказательством являются также приговоры в отношении других участников беспорядков на Болотной площади, которые были приобщены к делу. По поводу гражданских исков московских властей, которые требовали возмещения убытков, Смирнов заявил, что они не подлежат рассмотрению в рамках данного дела.
Второй прокурор Ольга Стрекалова сосредоточилась на действиях подсудимых на Болотной площади. По ее словам, Гаскаров умышленно грубо нарушал общественный порядок, игнорировал законные требования сотрудников полиции, «применил к ним физическое насилие, не опасное для здоровья». Избил он, по версии обвинения, двух полицейских. Одному из них сломал нос, на второго он напал со спины, схватил его за левую руку и вытащил из «войсковой цепочки», чем открыл проход для толпы.
Гущин, по словам Стрекаловой, «применил насилие» к одному полицейскому — напал на омоновца со спины, схватил его за бронежилет и шлем, оттащил в сторону и толкнул. Правоохранитель упал на землю. Свою вину по статье 318 УК Гущин признал, отметила прокурор.
Илья Гущин (в центре) в Замоскворецком районном суде, 31 июля 2014 года. Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Кохтарева же признала свою вину в полном объеме. Она, по словам гособвинителя, чтобы освободить задержанных, хватала полицейских за бронежилеты, толкала их, а одного не менее трех раз ударила по шлему. «От этих действий сотрудники полиции испытали физическую боль», — отметила Стрекалова. Перед потерпевшими Кохтарева извинилась и загладила свою вину, добавила прокурор.
Александр Марголин, по словам прокурора, напал на полицейского. Подсудимый повалил того на землю, сорвал шлем и дважды ударил ногами по телу. Марголин признает фактические обстоятельства данного эпизода, но не признает вменяемый ему умысел, напомнила гособвинитель.
По ее словам, все эти факты подтверждаются показаниями потерпевших, свидетелей (сотрудников полиции) и засекреченных свидетелей, видеозаписями и вещественными доказательствами (у подсудимых изъята одежда, в которой они были на митинге).
По поводу довода защиты о том, что подсудимым за совершение одних и тех же действий фактически вменяются два преступления (хулиганство и нападение на полицейских), прокурор заметила, что «имеется идеальная совокупность преступлений». «В одном содержатся признаки обоих преступлений», — сказала она. Административная ответственность, к которой были привлечены некоторые подсудимые, учитываться не может, так как состав преступления иной, отметила она.
Стрекалова сказала, что обвинение учитывает наличие двух малолетних детей у Марголина и считает, что исправление Кохтаревой возможно без изоляции от общества. И попросила приговорить подсудимую к 3 годам и 3 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в 4 года. Гаскарова и Марголина прокурор потребовала отправить на 4 года в колонию общего режима, а Гущина — на 3 года и 3 месяца.
Подсудимая Кохтарева расплакалась.
После этого слово взяла защита. Адвокат Марголина Алексей Мирошниченко сказал, что 6 мая 2012 года массовых беспорядков как таковых на Болотной площади не было. По версии защиты, не было никаких признаков беспорядков: уничтожения имущества, погромов, поджогов, использования оружия. Хотя адвокат признал, что правонарушения, несомненно, имели место, причем с обеих сторон конфликта, как демонстрантов, так и полицейских. По словам адвоката, давку в толпе спровоцировала не так называемая «сидячая забастовка», а полицейское оцепление, которое не позволяло людям пройти к сцене. Мирошниченко призвал судью не верить в «россказни полицейских».
Сам Марголин отметил, что в эпизоде нападения на омоновца обвинение приписало ему вымышленные действия, подменило мотив. Как признался подсудимый, он действительно ударил полицейского ногой, но только один раз. Другие насильственные действия, которые он якобы совершал по версии следствия, Марголин назвал домыслом. «Именно в этом объеме я признаю фактическую сторону предъявленных обвинений — один удар ногой, — сказал он. — Моим истинным мотивом была необходимая оборона». Обвинение в хулиганстве подсудимый отказался признавать категорически. «Признание не только унизило бы мое достоинство, но и было бы предательством по отношению к другим участникам, — заявил Марголин. — Не было как таковых массовых беспорядков. Ложность и надуманность обвинения для меня очевидна».
Гущин в своей речи отметил, что необходимо учитывать роль, которую на Болотной площади сыграла полиция. Он обратил внимание, что люди, прорвавшие оцепление, не пытались «прорваться к Кремлю». «Действия полиции же, наоборот, были неадекватными», — сказал он. По его словам, насилие и чрезмерная жестокость полиции по отношению к гражданам очевидны. Гущин перечислил эпизоды на видеозаписях, на которых тот или иной омоновец бьет палкой случайно пробегающего мимо человека, избивает пожилую седую женщину, как они толпой бьют поваленного на землю человека, держат за горло, чуть ли не душат очередного задержанного. «Можно долго перечислять, но все эти факты зафиксированы на видео, и часть из этих полицейских выступали в качестве потерпевших», — сказал Гущин. Что касается нападения на полицейского, он данный эпизод признал, но, по его словам, только схватил стража порядка за бронежилет, но не пытался повалить его на землю.
Перед выступлением Гаскарова был объявлен перерыв на полчаса. Однако он затянулся на 50 минут. Когда обвиняемых вновь привели в зал, Гаскаров взял в руки несколько листов бумаги, исписанных мелким почерком, и принялся читать. Подсудимый периодически вытирал бумажным платком пот со лба, который стекал по лицу крупными каплями, рубашка на его спине была мокрой насквозь. Его речь заняла более часа.
Гаскаров объяснял судье, что обвинение было сформулировано так, что любой человек, принимавший участие в митинге, может считаться участником массовых беспорядков. «Нет локализации преступления», — сказал он. Обвиняемый подробно анализировал видеозаписи, изученные во время процесса, сопоставлял время зафиксированных событий. «Получается так, что вменяемые мне эпизоды происходили одновременно в разных местах», — отметил он. Гаскаров сообщил, что на самом деле находился около сцены и затем покинул Болотную площадь. «Я не участвовал в сидячей забастовке. Я не мог видеть и участвовать в событиях, происходящих на набережной», — сказал он.
Подсудимый считает, что никаких массовых беспорядков в тот день не было.
По поводу эпизода с полицейскими обвиняемый пояснил, что просто пытался разнять конфликт между омоновцем и демонстрантом, которого тот пытался задержать. «Мои действия в отношении полицейских носили спонтанный скоротечный характер», — отметил он, добавив, что никому нос не разбивал.
Как отметил Гаскаров, граждане, пришедшие на митинг, ориентировались на схему, которая была размещена на официальном сайте ГУ МВД по Москве. Он предположил, что численность участников мероприятия была занижена организаторами по просьбе мэрии, с которой его необходимо было согласовать. По подсчетам подсудимого, для прохода к сцене было установлено 16 рамок-металлоискателей, через которые за час смогли бы пройти чуть более 5 тысяч человек, если считать, что на досмотр одного человека уходит 10 секунд. «И люди часами стояли, чтобы пройти на демонстрацию», — сказал Гаскаров.
Александр Марголин и Алексей Гаскаров (слева направо) в Замоскворецком районном суде, 31 июля 2014 года. Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
По его словам, у девяти из нескольких десятков полицейских, которые были признаны потерпевшими, были зафиксированы повреждения кистей рук, которые характерны для тех, кто сам наносит удары. «Я не совершал никаких действий, которые мне вменяет следствие, — подытожил он. — Принять участие в беспорядках можно только совершив какое-либо деяние. Погромов, поджогов не было. Массовость действий отсутствовала. Действия демонстрантов носили лишь ответный характер».
Его адвокат Светлана Сидоркина заявила, что дело в отношении Гаскарова носит политический характер. Она напомнила, что он является антифашистом и был оправдан по так называемому «химкинскому делу» (нападение антифашистов на здание администрации подмосковного города Химки в 2010 году). По ее мнению, уголовное преследование Гаскарова имеет цель помешать ему сделать политическую карьеру. «На Болотной площади же были не массовые беспорядки, а разгон митингующих», — заявила Сидоркина.
Ее коллега Дмитрий Динзе добавил, что Гаскаров лишь схватил одного полицейского за ногу, а второго за руку, не сдавливая их. «Защита утверждает, что Гаскаров схватил сотрудника полиции за ногу нежно», — сказал он, отметив, что обмундирование правоохранителей как правило крепкое. На этом он попросил оправдать Гаскарова по статье 318 УК или же признать его действия в отношении полицейских малозначительными и прекратить уголовное преследование.
Наконец, дошла очередь до Кохтаревой. Женщина вздохнула, спросила, стоит ли ей высказаться. Ее адвокаты отрицательно мотали головами.
— Все мне запрещают выступить. Адвокаты, следователи, дочь, — охала Кохатрева.
— Суд вам точно не запрещает, — улыбнулась судья.
— Я совсем по-другому вижу события. Хотелось бы высказаться иначе, — начала подсудимая.
— Только давайте не про Украину и Сирию, там у них своя боль, — взмолилась председательствующая.
Однако в рамках рассматриваемого дела Кохтаревой добавить было нечего. Судья предоставила подсудимым право выступить с последним словом. Воспользовались им только Марголин и Гущин.
«Шестого мая был митинг на Болотной площади, до этого я работал на любимой работе, помогал родителям, считаю себя ответственным за будущее своих детей, — сказал Марголин. — Я думал, что смогу сделать это государство более правовым, более процветающим. Поэтому пошел на митинг. Но случилось то, что случилось. Мне сложно признавать себя виновным, когда я вижу, как полицейский бежит за человеком и валит его... Прошу принять справедливое, взвешенное решение».
Гущин же в последнем слове пожаловался на тяжелые условия содержания в СИЗО, предположив, что в колонии общего режима будет легче.
Гаскаров и Кохтарева оказались не готовы выступить и попросили дать им время. Судья вняла их просьбам и согласилась выслушать их в понедельник, 4 августа.
Хочу начать свои показания с более раннего момента, чем события 6 мая 2012 года. Как мне кажется, само предъявленное обвинение выходит за рамки этих событий и опирается на факты, которые не имеют отношения к событиям 6 мая.
В 2007 году я закончил Финансовую академию при правительстве Российской Федерации. Когда я еще учился в институте, я работал корреспондентом в институте “Коллективное действие”. Эта организация занималась исследованием социальных движений и экономической политики, которая проводилась у нас в стране. В круг моих обязанностей входило посещение разных мероприятий, проведение исследований, написание статей на тему политики, экономики и социологии. Непосредственным объектом моего исследования были социальные и политические движения. В 2010 году, после разгрома Химкинской администрации, я был привлечен к уголовной ответственности по подозрению в том, что якобы я принимал участие в этом нападении. Я провел в СИЗО три месяца и впоследствии был полностью оправдан судом.
Начиная с того момента — и даже чуть раньше, в связи с моей деятельностью по исследованию политических движений, — мной заинтересовались сотрудники Центра по противодействию экстремизму. Я писал статьи про разные движения, в том числе и про антифашистское, мы неоднократно устраивали пресс-конференции по этой теме, журналисты обращались ко мне за комментариями. В результате у правоохранительных органов сложилось впечатление, будто я являюсь лидером антифашистов. Меня стали вызывать на различные допросы и интересоваться деятельностью социальных движений, с которыми я имел дело в профессиональном плане. Да, я не отрицаю, что у меня есть определенные убеждения, которые в тот момент, когда я начинал интересоваться этой темой, были не настолько ярко выражены. Но со временем и в процессе своей деятельности я в них больше укрепился. Да, я придерживаюсь левых и антифашистских взглядов, а в СМИ и с точки зрения сотрудников полиции прохожу именно как антифашист.
Почему для меня это так важно? Я начал интересоваться антифашистским движением в 2005 году. С 2005 по 2009 год в России националистами за антифашистские взгляды было убито порядка пятнадцати людей, семерых из которых я знал лично. Для меня этот вопрос был очень важным, и я прилагал все усилия, чтобы эта тема стала значимой в нашей стране. В том числе выступал организатором ряда согласованных публичных мероприятий, при этом я никогда не участвовал в акциях, которые напрямую шли бы в нарушение закона. Одним из таких мероприятий была антифашистская демонстрация 19 января в память об убитых адвокате Станиславе Маркелове и журналистки “Новой газеты” Анастасии Бабуровой. Эта демонстрация проходит каждый год, и пока я был на свободе, я подавал заявление на ее проведение в соответствующие органы. И вот совокупность всех этих факторов заставила правоохранительные органы расценивать меня как лидера антифашистов, которых они по тем или иным причинам считали полуэкстремистской организацией.
После того как я попал в Химкинскую историю с этим уголовным делом, я три месяца отсидел в СИЗО, а потом еще полгода у меня длился суд. Когда все закончилось оправданием, мне было необходимо принять решение, чем заниматься дальше: политической деятельностью или все-таки двигаться по своему профессиональному направлению. В тот момент я принял для себя решение о том, что мне необходимо больше заниматься наукой, и в середине 2011 года я устроился в компанию ООО “Эксперт системс”. Там я работал ведущим консультантом и занимался разработкой программного обеспечения, проводил оценку различных инвестиционных проектов, делал их технико-экономическое обоснование и преподавал экономику. Так как после академии я стал заниматься журналистикой и сделал значительный перерыв в своей специальности, то начиная с 2011 года я плотно занимался именно экономикой, работал по 5-6 дней в неделю и параллельно подтягивал свои знания, которые с момента получения образования уже подзабылись. Фактически, после 2010 года я общественной и политической деятельностью не занимался. У меня осталось много знакомых в этой сфере, но 90% времени у меня уходило на совсем другие вещи.
В 2011 году начались массовые протесты против фальсификации выборов в Госдуму и на улицу вышло столько людей, сколько в России с 90-х годов никогда не выходило. Естественно, такие мероприятия я не мог пропустить. Тем более что, долгое время занимаясь этой темой, я видел, что раньше на улицу выходила тысяча человек, а теперь выходит десять и сто тысяч. На все эти мероприятия я ходил как обычный рядовой участник и не принимал участия в их организации. Митинги начались в декабре, и со временем, посещая эти мероприятия, я стал замечать, что власть на них не реагирует. А вскоре стала очевидной следующая тенденция: власть пытается подавить протесты путем организации различных провокаций.
Когда в марте был массовый митинг на Пушкинской площади, я приехал на место его проведения за час до начала мероприятия. Там я увидел толпу в несколько сотен молодых людей, по виду походивших на футбольных фанатов или людей из спортивных клубов, с одинаковыми лентами и в цветах российского флага. Сразу стало понятно, что это за люди, какие у них цели и зачем они сюда пришли. Впоследствии эти же люди пытались стаскивать ораторов со сцены и устраивали провокации, пытаясь вызвать беспорядки на согласованном мероприятии. Наблюдая за этим и имея множество знакомых в том числе среди антифашистов, я принял решение о том, что было бы правильно помогать организаторам тех мероприятий, на которые я ходил как участник, в том числе и по вопросам безопасности. Чтобы помогать им выявлять и пресекать деятельность лиц, приходивших на мероприятия с целью их срыва.
После этого с марта я стал общаться с людьми, которые входят в оргкомитет протестных митингов. Со своими друзьями мы приходили на мероприятия и стояли там на проходных рамках, где людей досматривают и проверяют, чтобы ничего не пронесли. Мы смотрели, с какими люди приходят плакатами, выявляли тех, кто может спровоцировать драку и сообщали об этом правоохранительным органам, чтобы они дополнительно проверили человека. На мероприятиях мы стояли около сцены, не пуская туда лишних людей. Я занимался этим примерно до мая 2012 года.
Я знал, что 6 мая будет митинг, я прекрасно понимал, что это за мероприятие и разделял те цели, которые были заявлены. Но к 6 мая уже не было такой атмосферы, что вскоре удастся что-то изменить, потому что все выборы уже прошли, власть на уступки не пошла и протест пошел на спад. И 6 мая я пошел на это мероприятие просто как обычный участник.
Мероприятие официально должно было начаться в 4 часа дня. На него я поехал из города Жуковский, в котором я живу, вместе с группой экологических активистов. У нас в Подмосковье тоже есть своя общественная жизнь, свои проблемы, и с группой этих экологах мы собирались поехать на это мероприятие. Всего нас ехало человек двадцать. Эта группа занималась в первую очередь экологией, поэтому у всех были зеленые майки, у меня в том числе. С нами также поехала моя подруга Анна Карпова, ее родители и ряд других знакомых.
На Калужскую площадь, откуда начиналась демонстрация, мы прибыли примерно в три часа или чуть позже. Там я увидел, что на площади расположены рамки металлоискателей, у которых скопилось много людей: число установленных рамок явно не соответствовало тому количеству людей, которые пришли. Образовалась огромная очередь. Чтобы не стоять в ней, мы отошли в сторону, чтобы подождать, пока все люди пройдут. Непосредственно на место начала мероприятия мы прошли уже после четырех, в самом конце, когда основная масса людей уже строилась в колонны на улице Якиманка.
Стоит отметить, что в том месте, где стояли рамки, присутствовало множество провокаторов из прокремлевских движений, которые пришли туда с оскорбительными плакатами с целью спровоцировать людей на какие-то конфликты с последующими задержаниями. Все это создавало достаточно нервозную атмосферу, потому что люди подолгу стоят в этих очередях, а плюс к этому присутствуют лица, которые занимались откровенными провокациями. Я это говорю, чтобы обозначить атмосферу, которая там царила.
Некоторые из этих людей были задержаны сотрудниками полиции, а мы после четырех прошли на улицу Якиманка. Шествие началось где-то в 4:15 и двигалось в сторону Болотной площади с постоянными остановками. Мы от Калужской до Болотной площади шли, наверное, больше часа. Еще когда мы шли по Калужской площади, я один или два раза подходил к колонне так называемых анархистов, в которой были мои знакомые, чтобы поздороваться с кем-то из них. Но я точно утверждаю, что я не подходил ни к каким людям и не говорили им, что они должны идти на Кремль, прорывать оцепление или что цель нашего собрания — обязательно прорваться к Кремлю.
Я уточняю это, учитывая те моменты, которые есть в обвинении, там говорится, будто у нас была цель прорваться к Кремлю, используя подручные средства, например, куски асфальта. Это все неправда и я готов на чем угодно подтвердить, что ничего подобного не было. Просто шла демонстрация и, как я уже говорил, у меня есть знакомые в этой среде, поэтому я подходил к ним поздороваться. Но точно не было такого, чтобы я подходил к кому-то и говорил, что они должны прорываться в сторону Кремля. Тем более что по ходу демонстрации вообще не было видно, что происходит на Болотной площади, где стоит оцепление.
Демонстрация шла-шла и в какой-то момент остановилась, это было уже в районе пяти часов. Мы в то время находились в конце шествия, ближе, может быть, к его середине. Почему демонстрация остановилась, было непонятно. Люди просто встали и все. Какое-то время стояли, ждали, что, может быть, что-то задержалось и дальше продолжится движение. Потом я решил посмотреть, что происходит. Мои друзья остались там, в колонне, а я пошел вперед, чтобы оценить ситуацию и посмотреть, что произошло. Когда я подошел ближе к началу демонстрации, я увидел, что часть людей сидит на асфальте, протестуя против, скажем так, неких искусственно созданных препятствий для дальнейшего движения колонны к месту митинга.
Оцепление сотрудников полиции было выставлено таким образом, что создавалось некое узкое горлышко, которое не позволяло людям пройти. Надо понимать, что демонстрация идет, и впереди люди несут большие длинные баннеры — и вместе с этими растяжками невозможно просто повернуть в какое-то узкое пространство и спокойно всем пройти. Но мне в тот момент показалось, что несмотря на узость прохода мы все-таки сможем пройти.
Я понял, что нет никакого смысла в сидячей забастовке и нет смысла ее поддерживать, потому что действительно создается опасность давки и как бы ни было мало места для прохода, но пройти все-таки можно.
Я пошел дальше в сторону сцены и, я могу сказать точное время, в 17 часов 38 минут я подошел к Лужкову мосту, за которым были установлены еще одни дополнительные рамки досмотра. Причем этих рамок было примерно в два раза меньше, чем тех, которые были на Калужской площади. Получалось, что люди прошли уже один досмотр, час простояли в очереди, а потом непосредственно на проходе к сцене стояли еще одни рамки, которых было в два раза меньше.
Значит, люди должны были потратить еще минимум два часа, чтобы пройти к сцене, и соответственно, действительно были созданы препятствия для участия людей в митинге.
Тем не менее, я все равно принял решение не участвовать ни в каких сидячих забастовках, а проследовать в сторону сцены. В 17:40 я вернулся обратно к своим друзьям, которые находились в тот момент на Малом Каменном мосту, ближе к магазину “Азбука вкуса”. Я объяснил им ситуацию, и мы пошли в сторону сцены, где тогда находилось примерно несколько тысяч человек и была вероятность, что митинг все-таки начнется в то время.
Когда мы шли в сторону сцены, я увидел такую картину: идет колонна анархистов, к ней подходит некий неизвестный молодой человек с мегафоном и говорит людям, проводившим сидячую забастовку: “Разойдитесь, пропустите колонну анархистов вперед!”. Мне показалось, что эти действия носят очевидно провокативный характер. Потому что стоит оцепление полицейских, а молодой человек с мегафоном подходит к людям, которые сидят в забастовке, и говорит им расступитесь, пропустите колонну анархистов вперед к полицейскому оцеплению. Я посчитал, что эти действия носят явно провокативный характер, и подошел к людям из этой среды анархистов, антифашистов, которых я знал. Я сказал им, что нет никакого смысла туда идти, давайте лучше пройдем в сторону сцены, потому что если вдруг случится какой-то конфликт, нас-то уж точно задержат в первую очередь. Просто потому что мы привлекали больше внимания, чем основные участники митинга средних лет.
Человека пять-шесть пошли со мной в сторону сцены. В это время кто-то мне позвонил и сказал, что перед сценой выставили оцепление и к ней нельзя подойти. Я пошел посмотреть еще раз, к месту я подошел в 17:54. За Лужковым мостом стояли рамки, а перед ним оцепление полицейских, которые никого не пропускают. Оно состояло из сотрудников, одетых в обычную полицейскую форму. Люди возмущались тем, что на согласованном мероприятии их не пропускают к сцене. Сотрудники полиции при этом не давали никаких объяснений, и сами явно не понимали, зачем их выставили таким образом. Оцепление не просто не позволяло пройти к сцене и продолжить митинг, оно к тому же не давало людям возможности даже просто уйти с мероприятия. Можно было только вернуться в сторону сидячей забастовки — от Лужкова моста до нее не менее 100 метров.
Я вернулся к друзьям, рассказал им про оцепление и предложил все равно отойти подальше от места сидячей забастовки, потому что в тот момент полиция уже стала задерживать отдельных демонстрантов. По пути мы встретили человека, который на этих мероприятиях отвечал за соблюдение безопасности, его фамилия Юдин. Он сказал, что у сцены осталось мало людей, потому что часть из них скопилась у оцепления, и что было бы неплохо пройти к сцене и последить за порядком. В 17:59 мы дошли до этого оцепления, я думал обойти его с правой или с левой стороны, позвав кого-то из организаторов. В тот момент у оцепления была определенная напряженность, люди ругались, что их не пропускают, некоторые пытались протиснуться.
В какой-то момент, примерно в 18 часов с небольшим, я находился перед оцеплением со стороны «Ударник», а за оцеплением в это время возникла давка. Толпа постоянно пыталась пройти то к сцене, то обратно. Было непонятно, что происходит, был хаос. У Лужкова моста вообще не было слышно, что говорят со сцены и к чему там призывают. Задние ряды начали давить на передние, люди стали падать, и я ситуативно дернул одного из полицейских за руку. Впоследствии он оказался потерпевшим Булычевым. Никаких ударов я ему не наносил, просто потянул за руку: перед цепью скопилась толпа народа, люди начали падать, и я оценил эту ситуацию как опасную для людей. Никаких дальнейших действия я не предпринимал.
Через несколько минут, все еще находясь у оцепления, я увидел, как группа полицейских в шлемах и бронежилетах, расталкивая людей, бежит в толпу, чтобы схватить молодого человека, которого я позвал с собой из колонны антифашистов. Они попытались его задержать, повалили на землю, при этом полицейские схватили его за ноги. Эти действия выглядели совершенно немотивированно: ситуация и так была напряженной из-за оцепления, людям не давали принять участие в митинге. Потом полиция внезапно хватает человека и его бьют — сначала показалось, что дубинками, хотя впоследствии на видео я разглядел, что это древко отнятого флага.
В этой ситуации, находясь в пяти метрах от них, я принял решение их разнять. Я подбежал к ближайшему сотруднику полиции и оттащил его за ногу на метр. Никаких намерений применить к нему насилие у меня не было, я просто видел конфликтную ситуацию и нападение на демонстранта. И в сложившейся напряженной обстановке я принял решение их разнять.
Я осознавал, что этот сотрудник полиции находится в форме, но сама сложившаяся обстановка, которая, конечно, носила стрессовый характер, заставила меня поступить подобным образом. Почему сотрудники полиции стали задерживать этого человека, в тот момент мне было непонятно, поскольку я сам не видел, чтобы он совершал какие-то противоправные действия. Я только видел, как в толпу вклиниваются полицейские, добегают до этого человека, хватают его за ноги, он падает, и они начинают его в какой-то очень грубой форме задерживать.
И когда я подбежал и потянул полицейского за ногу, я это сделал не первый — другие люди тоже побежали с разных сторон и стали их разнимать. В тот момент, я точно могу это утверждать, сотрудникам полиции не наносилось никаких ударов, их просто растаскивали в разные стороны. Потом молодой человек, которого они пытались задержать, встал на ноги и побежал в сторону, а один из сотрудников полиции, который по материалам дела нам известен как Ибатулин, начал преследовать этого человека.
От места этого инцидента они убежали в толпу на расстояние примерно 30-40 метров, и, пока Ибатулин преследовал этого человека, я увидел, что несколько демонстрантов действительно подбежали к Ибатулину и стали наносить ему удары. Было нанесено, не менее двух ударов. Сам я в этот момент уже находился на значительном расстоянии от них и от самой этой ситуации.
Именно в том месте, где происходило оттаскивание сотрудника полиции за ногу, никаких ударов ему нанесено не было. Это произошло, когда они уже отбежали в сторону, в толпу — и уже люди, которые в ней находились, совершили эти насильственные действия. То есть получается, что это, можно сказать, не связанные между собой инциденты. В какой-то момент сотрудники полиции остановились, не стали дальше преследовать этого молодого человека, развернулись и ушли куда-то обратно.
Я увидел того человека, которого они преследовали, подошел к нему и спросил, почему вообще произошел этот инцидент. Он ответил, что, по его мнению, это произошло из-за его черной кофты с капюшоном и что, скорее всего, на него просто показал кто-то из оперативных сотрудников — мол, этот человек якобы является провокатором, потому что у него такая одежда. Исходя из этой логики, он снял свою черную кофту и остался в обычной футболке.
После этого мы какое-то время стояли метрах в 30 – 40 от этого оцепления, и в какой-то момент от места сидячей забастовки пошла толпа людей. Среди них были некоторые лидеры оппозиции, в частности, Сергей Удальцов, который говорил, что сейчас начнется митинг, пойдем в сторону сцены. Он пошел в сторону полицейского оцепления, там уже подошел к полицейским начальникам, они, видимо, о чем-то договорились, и людей стали пропускать к сцене, хотя оцепление и не убирали, оставив узкий проход. Мы прошли к сцене примерно в 18:12 или в 18:15 и дальше были у сцены в ожидании митинга. В тот момент на сцене никого еще не было, потом туда прошел Удальцов, но как только он вышел на сцену, его задержали. Потом пришел Навальный, пришел Немцов, и с ними все происходило таким же образом.
Люди пытались выйти на сцену, а их задерживали. Почему это происходит, было непонятно, потому что мы присутствовали на согласованном в законном порядке митинге, и никаких сообщений о том, что митинг остановлен или завершен, мы не слышали. Мы просто стояли около сцены и, когда стало понятно, что никаких мероприятий уже точно не будет, пошли обратно. Сначала мы собирались просто покинуть Болотную площадь и отправиться по своим делам.
Возвращаясь от сцены в сторону «Ударника», мы увидели, что там происходят какие-то непонятные движения людей и решили посмотреть, что же там происходит. Оцепление у Лужкова моста мы прошли где-то в 18:45 – 18:47, где-то в 18:50 мы добрались до того пространства, где сотрудники полиции задерживали участников демонстрации. Почему людей задерживали, было непонятно.
Описывая определенную логику событий, которые там происходили, я хочу отметить, что никакого прорыва полицейского оцепления, выставленного от «Ударника», мы не видели и в принципе не могли видеть, находясь в том месте, где мы находились. Того, что кто-то кидает какие-то камни, какие-то бутылки, что где-то происходят, какие-то конфликты с полицейскими, — не считая того инцидента около Лужкова моста, — мы не видели. То есть для нас все выглядело так: мы подходим к площади, там стоят люди, ОМОН человек по десять забегает в толпу, они кото-то хаотично хватают, кого-то избивают.
Один такой инцидент произошел в непосредственной близости от меня, когда толпа омоновцев побежала в сторону демонстрантов и попыталась кого-то вытащить из колонны. Делали они это абсолютно хаотичным образом, то есть люди стояли спокойно, никто ничего не кричит, ничего не говорит, но они подбегают и задерживают. И вот в один момент, когда омоновцы так набегали на людей, я крикнул им “Что вы творите?!”. И тогда омоновцы переключились с этого человека на меня — меня ударили дубинкой по голове, оттащили от толпы в сторону площади и начали избивать ногами.
В какой-то момент я даже потерял сознание, потом быстро пришел в себя, попытался встать и тут получил еще один удар ногой со спины, после которого у меня произошло рассечение брови, очень сильно пошла кровь. Омоновцы не стали меня задерживать, они набежали, избили ногами, просто бросили посреди площади и дальше ушли обратно за оцепление.
Кто-то помог мне подняться, я встал. Меня отвели в толпу, в толпе оказались люди, у которых с собой были какие-то влажные салфетки, они помогли остановить кровь. После того как мне оказали первую помощь, мы отправились через Лужков мост, около моста я встретил людей, с которыми вместе приехал из Жуковского, и все вместе мы уехали к себе домой. У меня было серьезное рассечение, и когда я обратился в больницу, мне там наложили три шва.
Это – логика событий, которые происходили со мной 6 мая на Болотной площади. После того, как я получил травму, я написал заявление в Следственный комитет о том, что сотрудники полиции применили ко мне силу. Это заявление никто, естественно, рассматривать не стал, там оно где-то умерло, переплывая из одного ведомства в другое. Но тем не менее я написал это заявление, сказал, что вот такие-то события со мной происходили, и я готов дать показания по ним.
Я хотел бы отметить, что в районе Лужкова моста, где произошли два эпизода, которые мне вменяют, с сотрудниками полиции Булычевым и Ибатулиным, никто не кидал никакие камни, никто не кидал никакие бутылки, и других каких-то фактов насилия, которые действительно можно считать насилием, как в случае с Ибатулиным, которому наносились удары, там не было. Там стояло полицейское оцепление, у них возникали единичные конфликты, когда кто-то пытался протиснуться через это оцепление, и все подобные эпизоды на видео есть, поэтому абсолютно понятно, что там происходило. Никаких камней, никаких фаеров, никакой толпы, которая бы учиняла массовые беспорядки, там не было. Только небольшие конфликты, связанные с этим оцеплением.
Опять же, большую часть времени, когда происходил так называемый «прорыв» оцепления у «Ударника», мы находились около сцены и тоже не видели вообще ничего, что описывается в обвинении как массовые беспорядки. Наверное, если бы у меня был умысел на участие в массовых беспорядках, я бы не стоял у сцены, а пошел бы сразу к кинотеатру «Ударник». Я же большую часть времени провел у этой сцены, а потом, когда уже возвращался, было видно, что там летали дубинки и происходит какое-то движение. Я подошел посмотреть и вот, где-то в 18:45 я прошел мимо Лужкова моста и в 18:50 или в 18:55, как только я туда подошел, сразу произошел этот эпизод, когда мне пробили голову. После этого я сразу покинул Болотную площадь.
На данной стадии суда мне добавить нечего. Общую логику событий я рассказал. Свидетелем некоторых моментов, например, того же самого инцидента с применением «насилия» к Ибатулину, была моя подруга Анна Карпова, которую я заявил в качестве свидетеля. Также все свидетели защиты, которых я указал, фактически все это время находились со мной и могут подтвердить то, что я говорю.
Никаких призывов к массовым беспорядкам я не осуществлял, никаких ситуаций, подобных тому что описывают некоторые свидетели обвинения, будто на Болотной площади ко мне подбегают люди в масках и получают от меня какие-то инструкции — это все полный бред, такого не было. Практически все моменты моего нахождения у этого оцепления попали на видео, и там все это видно. Никаких указаний я никому не давал. Тот факт, что к самому Лужкову мосту мы шли друг за другом цепочкой объяснятся тем, что мы находились в толпе. А когда человек находится в толпе, когда перед тобой есть определенное препятствие, то человек, который первым идет, он определяет некий оптимальный путь.
Еще раз хочу повторить, что никаких призывов к массовым беспорядкам, никаких указаний к руководству кем-то я точно не осуществлял. Хоть это и не является предметом моего обвинения, но это фигурирует в некоторых показаниях, поэтому я хотел бы отдельно это отметить.
30.07.14
Ярко выступили адвокаты.
РЕЧЬ в защиту Гаскарова А.В. адвоката Светланы Сидоркиной ЗАЩИТИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ
Защитник- адвокат КАМ «Юрпрофи» С.И. Сидоркина в защиту Гаскарова А.В.
(Замоскворецкий районный суд г. Москвы июль 2014 года)
Ваша Честь! Уважаемый суд!
Я собиралась представить суду исключительно правовой анализ обвинения по сч.2 ст.212 УК РФ, как мы распределили порядок защиты с моим коллегой адвокатом Динзе. Но меня в очередной раз потрясло выступление в прениях государственных обвинителей по настоящему делу, более всего то, что закончилось оно просьбой осуждения всех к озвученным реальным срокам лишения свободы. Я все таки в глубине души рассчитывала, что сторона обвинения пойдет по известному в таких провальных для обвинения делах пути, постараются сделать так, чтобы "волки были сыты и овцы целы", то есть предложат закончить дело неким компромиссом. Но именно этот жесточайший просительный срок наказания вынуждает меня изменить тональность моего выступления.
Я утверждаю, что находящийся сегодня на скамье подсудимых АЛЕКСЕЙ ГАСКАРОВ, преследуется по политическим мотивам, в случае лишения свободы он немедленно будет признан узником совести. А это уголовное дело, которое в народе называют «болотным» станет позором для современного российского правосудия.
Имя Алексея Гаскарова широко известно как среди активистов, правозащитников, общественных деятелей, политиков, журналистов, так и большого количества простых граждан и не только потому, что он был оправдан по известному «химкинскому» делу, Химкинским городским судом Московской области 24 июня 2011 года, но известен он прежде всего как человек занимающий по жизни активную гражданскую позицию, имеющий репутацию честного, отвечающего за свои слова и поступки человека, обладающий обостренным чувством социальной справедливости.
Алексей Гаскаров представитель молодого поколения России росшего и воспитанного в «лихые» 90-е годы, когда в России рушилось все созданное в годы Советского Союза, начиная от экономики, где происходил тотальный передел государственного имущества и до идеологии, пышным цветом процветал криминал. В этих условиях молодое поколение, лишенное какой либо государственной поддержки в плане формирования идеологии и мировоззрения, вынужденно было самостоятельно искать свое место в жизни. Именно на начало 2000-х годов приходится расцвет среди молодежи неонацистких и националистических группировок, пропагандировавших шовинисткие и фашистские взгляды.
В противовес данным молодежным течениям в это время появляются субкультуры – антифа, анархистов, которые выступают против насилия и произвола неонацистов в отношении представителей других национальностей и социальных меньшинств. Представители данных субкультур пропагандируют идеалы справедливости в отношении всех слоев населения независимо от материального достатка и социального уровня, выступают за охрану памятников культуры и исторического наследия, ратуют за поддержку экологии в России, которая стремительно разрушалась и разрушается в угоду коммерческим интересам. Движение анархистов и антифа в начале 2000-х годов становится все более и более популярным в молодежной среде и распространяется по всей России. К представителям этих субкультур антифа и анархистов именно в тот период относился и Алексей Гаскаров. Противостояние в мировоззрениях молодежи властями долго не замечалось. Руками неонацистов были убиты антифашисты: в 2005 г. - Тимур Качарава в Питере, в 2006 г. - Александр Рюхин в Москве, в 2007 г. – анархоэколог – Илья Бородаенко в Ангарске, в 2008 г. – Алексей Крылов и Федор Филатов в Москве, в 2009 г. – Иван Хуторской и Илья Джапаридзе в Москве, также в связи с причастностью к субкультурам антифа и анархистов в 2009 году были убиты журналист Анастасия Бабурова и адвокат Станислав Маркелов, в 2010 г. Константин Лункин в Рязани, в 2012 г. Никита Калина в Самаре.
Поскольку правоохранительные структуры в лице Центра по борьбе с экстремизмом или Центра «Э» были рождены из недр РУБОПа, который боролся с бандитскими группировками типа «солнцевских» и «люберецких», то и разницы между молодежными движениями они не желали видеть, поэтому все внимание властей свелось к возбуждению уголовных дел в отношении представителей субкультур антифа и анархистов. В 2000-е годы волна уголовных преследований в отношении сторонников движения антифа и анархистов прокатилась по всей России.
2008 г. – дело Алексея Бычина в Питере, дело Алексея Олесинова в Москве;
2009 г.- дело Юрия Мишуткина во Владивостоке;
2010 г. дело в отношении Алексея Гаскарова, Дениса и Максима Солоповых и Петра Силаева в Химках, Подмосковье, по которому Алексей Гаскаров был оправдан.
2011 г. – дело Антона Фатулаева в Москве, дело антифа РАШ в Нижнем Новгороде, дело Игоря Харченко в Москве, дело Андрея Кубы в Чите, дело Андрея Кутузова в Тюмени;
2012 г. – дело Алексея Сутуги, Алексея Олесинова и Алена Воликова в Москве, дело Андрея Иванова во Владимире; дело Ирины Липской в Москве;
2013 г - дело казанских антифашистов, дело Алексея Расходчикова в Мурманске, дело Дениса Левкина в Питере;
2014 г. – дело Алексея Сутуги в Москве
С 2010 года АЛЕКСЕЙ ГАСКАРОВ уже не принимает активного участия в анархистском Автономном действии, поскольку активно занимается общественной работой. С 2011 года он член Координационного совета оппозиции. Одновременно избирается тысячами жителей г. Жуковский Московской области в Народный совет Жуковского - первый альтернативный орган общественного самоуправления. В независимой газете "Жуковские вести" ведет свой проект, где жители города сами рассуждают о городских проблемах и ищут пути их решения. Основатель киноклуба, где показывают острое и актуальное социальное кино. Имея экономическое образование - окончил Финансовую академию при правительстве Российской Федерации, большую часть времени Алексей уделяет прежде всего работе по избранной профессии. По месту основной работы - ООО «Эксперт Системс», где работает ведущим консультантом, характеризуется исключительно положительно, занимается разными проектами, направленными на поддержку инновационных стартапов и экономическими исследованиями.
Работодатель крайне заинтересован в его услугах как специалиста, что подтверждается представленными стороной защиты документами и показаниями сотрудника по месту работы – Ожерельева Егора, выступавшего в судебном процессе.
Вся деятельность Алексея Гаскарова в этот период открыта и публична, он много печатается в СМИ, дает интервью, участвует и выступает на различных публичных мероприятиях высказывая свою гражданскую позицию. Он всей своей жизнью показывает, что пользу Родине нужно приносить не словах, а на деле.
На фоне изложенной мной краткой характеристики личности Алексея Гаскарова выдвинутое в отношении него обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.212 и ч.1 ст.318 УК РФ выглядит абсолютно нелепым и несовместимым с его личностью. Полагаю, что именно активная гражданская позиция явилась основанием для привлечения Алексея Гаскарова к уголовной ответственности по данному уголовному делу.
Мой вывод о политической мотивации привлечения Алексея Гаскарова к уголовной ответственности не является голословным, а основан на документах, имеющихся в материалах уголовного дела и показаниях свидетелей стороны обвинения, при чем круг доказательств, предъявленных Алексею Гаскарову отличается от доказательств предъявленных другим подсудимым по данному уголовному делу, а именно:
во-первых, уголовное дело в отношении Гаскарова возбуждалось спустя год на основании оперативной информации предоставленной в СК РФ Центром «Э», в которой подчеркивалось, что Алексей Гаскаров является лидером леворадикального молодежного движения АнтиФа, принимает активное участие в планировании и проведении силовых акций прямого действия совместно с другими движениями, партиями и объединениями леворадикального характера, а именно «Левый фронт», «Левое социалистическое действие», «Анархисты» деятельность которых направлена на дестабилизацию политической и социальной обстановки в Российской Федерации, что нашло свое подтверждение в действиях Гаскарова на Болотной площади в г. Москве 6 мая 2012 года. С момента возбуждения уголовного дела при избрании меры пресечения и при каждом новом продлении срока содержания под стражей факт лидерства Гаскрова в леворадикальных движениях постоянно проходил в следственных документах красной нитью;
во-вторых, в отличие от других подсудимых в отношении Гаскарова следствием в обоснование виновности были приведены показания анонимных свидетелей (Иванова, Петрова, Герасимова), для засекречивания данных о которых, не было никаких юридических оснований. Следствие объясняло необходимость засекречивания данных свидетелей тем, что Алексей Гаскаров является лидером леворадикального молодежного движения АнтиФа, проводившего силовые акции прямого действия в связи чем, он якобы может с помощью своих соратников угрожать жизни и здоровью засекреченных свидетелей и их родных;
в-третьих, свидетельством преследования Гаскарова по политическим мотивам являются и показания свидетеля Панько сторонника прокремлевского молодежного движения, совершавшего провокации на массовых мероприятиях лично в отношении Гаскарова;
в-четвертых, о политической мотивации свидетельствуют и содержания показаний анонимного свидетеля Герасимова и свидетеля Панько, которые заявляют о Гаскарове как о лидере анархистов, руководившего на митинге 6 мая 2012 года группой молодых людей, желая подчеркнуть тем самым его причастность к радикальным движениям. Вероятно, следствие первоначально преследовало цель вменения Алексею Гаскарову роли организатора массовых беспорядков и для подкрепления этой позиции и появились свидетели Панько и Герасимов, что выходит за рамки предъявленного Гаскарову обвинения, но политическая мотивация привлечения его к уголовной ответственности здесь налицо.
Сторона обвинения в прениях просто перечислила собранные по делу доказательства и на этом остановилась, в очередной раз мы не услышали детального анализа действий каждого из подсудимых. Ну что ж, если прокуратура не хочет анализировать доказательства обвинения, это сделаю за нее я. Анализ доказательств стороны обвинения я хотела бы начать в части обвинения Гаскарова в совершении им преступления предусмотренного ч.2 ст. 212 УК РФ.
По мнению следствия, поддержанному прокурорами в настоящем судебном заседании, Гаскаров Алексей совершил и обвиняется в том, что 6 мая 2012 года, реализуя свое конституционное право на участие в собраниях, митингах, шествиях, не позднее 17 часов прибыл к месту проведения разрешенного властями шествия и митинга в районе Болотной площади.
В период времени с 16 часов до 20 часов 6 мая 2012 г на участке местности, расположенном между д.2 по ул. Серафимовича и д.14 по Болотной ул. в г. Москве, вдоль ул. Серафимовича между Большим Каменным мостом и Малым Каменным мостом, Болотной набережной и Болотной площадью, Развозжаев и Баронова и НЕУСТАНОВЛЕННЫЕ лица стали призывать присутствующих лиц к движению за пределы согласованного места проведения митинга, неподчинению законным требованиям полиции и военнослужащих, применению насилия, а также своим примером противоправного поведения побуждать собравшихся к совершению вышеуказанных действий, что привело к возникновению массовых беспорядков, сопровождающихся применением насилия в отношении представителей власти, поджогами, повреждением и уничтожением имущества.
В период времени после 17 часов 06.05.2012 г. якобы у Гаскарова возник умысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия в отношении представителей власти – сотрудников полиции, и в период с 17 часов до 22 часов (обращаю внимание на огромный интервал времени), поддавшись прозвучавшим противоправным призывам, Гаскаров, а также Белоусов, Лузянин, Духанина, Барабанов, Зимин, Луцкевич, Акименков, Ковязин, Кавказский, Полихович, Кривов, Косенко, Марголин, Гущин, Кохтарева и иные НЕУСТАНОВЛЕННЫЕ ЛИЦА приняли участия в возникших массовых беспорядках, сопровождающихся ПОДЖОГАМИ, ПОВРЕЖДЕНИЕМ И УНИЧТОЖЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА, а также ПРИМЕНЕНИЕМ НАСИЛИЯ, в том числе для попыток прорыва оцепления, состоящего из сотрудников полиции, выполняющих свои служебные обязанности.
06.05.2012 года в период времени с 17:00 до 20 часов, Гаскаров, находясь на участке местности, на Болотной набережной в г. Москве , межу Малым Каменным мостом и Болотной площадью, действуя умышленно, осознавая характер своих действий, грубо нарушая общественный порядок и правила проведения массовых мероприятий, игнорируя законные требования о прекращении противоправных действий, продолжая принимать участие в возникших массовых беспорядках, сопровождающихся насилием, поджогами, повреждением и уничтожением имущества, применил в отношении представителя власти – полицейского 3 роты 1 батальона 2-го оперативного полка ГУВД России по г. Москве рядового полиции Ибатулина И. О.– физическое насилие, не опасное для его жизни и здоровья.
...
(похоже, что ограничения на размер поста не позволяют мне разместить текст полностью, прошу извинить, сделаю это позже)
Последний раз редактировалось: fvk (03 Авг 2014, 3:04), всего редактировалось 1 раз
РЕЧЬ в защиту Гаскарова А.В. адвоката Светланы Сидоркиной
продолжение
ЗАЩИТИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ
Защитник- адвокат КАМ «Юрпрофи» С.И. Сидоркина в защиту Гаскарова А.В.
(Замоскворецкий районный суд г. Москвы июль 2014 года)
...
Насилие выразилось в том, что Гаскаров, увидев, что сотрудники полиции, среди которых был Ибатулин, проводят задержание молодого человека, нарушающего общественный порядок, действуя умышленно, с целью воспрепятствовать задержанию указанного лица и желая освобождению последнего, схватил сотрудника полиции Ибатулина за ногу и, применяя физическое насилие, совместно с другими НЕУСТАНОВЛЕННЫМИ в ходе предварительного расследования лицами, оттащил Ибатулина от задержанного и повалил на асфальт, после чего, НЕУСТАНОВЛЕННЫЕ лица нанесли не менее 2 ударов по голове Ибатулина.
Кроме того, 06.05.2012 года, в указанный период времени на участке местности, расположенном в районе Лужкова моста и Болотной набережной в г. Москве, Гаскаров, действуя умышленно, совместно с другими лицами, применил в отношении представителя власти – заместителя командира 7-й роты оперативного назначения по работе с личным составом ВЧ 3500 внутренних войск МВД России Булычева, применил насилие, выразившиеся в том, что находясь за спиной у Булычева схватил его двумя руками за левую руку и, со значительной силой, позволяющей опрокинуть человека, применяя физическое насилие, резко дернув последнего на себя, вытащил Булычева из войсковой цепочки, тем самым разорвав ее, образовывая проход в ней для участников массовых беспорядков.
Обращаю внимание суда на умышленное размытие следствием времени и места совершения инкриминируемых Гаскарову деяний. Фактически следствием не установлены место и время – основные обстоятельства, которые должны быть установлены и доказаны в соответствии с требованиями ст.73 УПК РФ и являются обязательными элементами обвинительного заключения, как этого требует ст.220 УПК РФ. Фактическое отсутствие установленного конкретного времени и места совершения преступления Гаскаровым в обвинительном заключении влечет нарушение права на защиту Гаскарова и возвращение дела прокурору в порядке ст.237 УПК РФ, о чем сторона защиты заявляла еще в начале судебного следствия и это сделать было необходимо.
Описанные следствием действия Гаскарова, в отношении потерпевших Ибатулина и Булычева на фоне якобы происходящих в это же время массовых беспорядков со стороны неустановленных лиц, а также находящихся в зале судебного заседания других подсудимых, и осужденных ранее по приговору Замоскворецкого районного суда от 21 февраля 2014 года квалифицированы следствием по ч.2 ст.212 УК РФ как участие в массовых беспорядках, сопровождающихся насилием, поджогами, уничтожением имущества.
Эти же действия Алексея Гаскарова следствием были дополнительно квалифицированы по ч.1 ст.318 УК РФ как применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти. С точки зрения теории права это делать недопустимо, в данном случае идеальная совокупность преступлений отсутствует. Доводы государственного обвинения, услышанные в прениях, в этой части являются несостоятельными. Поддерживаю аргументацию об отсутствии идеальной совокупности преступлений, высказанную в прениях моими коллегами.
Обращаю внимание суда на требование закона о пределах судебного разбирательства и на предъявленный объем обвинения Алексею Гаскарову, которому вменяются только следующие действия: во время массовых беспорядков он поддался призывам к участию в них, схватил сотрудника полиции Ибатулина за ногу и, применяя физическое насилие, совместно с другими НЕУСТАНОВЛЕННЫМИ в ходе предварительного расследования лицами, оттащил Ибатулина от задержанного, а также схватил Булычева двумя руками за левую руку и, со значительной силой, резко дернув последнего на себя, вытащил Булычева из войсковой цепочки.
Это фактически все, что по обвинительному заключению предъявляется Алексею Гаскарову. Посудите сами может ли быть в этом случае соразмерна действиям Гаскарова запрашиваемая мера наказания.
Допрошенный в судебном заседании Гаскаров не отрицал участия в митинге 06 мая 2012 года и участия в событиях в отношении Ибатулина и Булычева, но заявил о своем несогласии с квалификацией предъявленного ему обвинения по ч.2 ст.212 УК РФ и ч.1 ст.318 УК РФ, поскольку он не мог участвовать в массовых беспорядках, в то время и в том месте, как указано в обвинительном заключении и показаниях свидетелей стороны обвинения.
Самым наглядным, объективным и убедительным доказательством этого является весь видео ряд доказательств стороны обвинения, в виде видеофайлов, имеющихся в материалах уголовного дела, исследованных в судебном заседании. Путем детального изучения каждого из этих доказательств в отдельности и в совокупности можно воспроизвести полную картину событий на митинге 6 мая 2012 года с детальной раскладкой участия Алексея Гаскарова относительно места и времени. Я остановлюсь лишь на анализе двух видеофайлов, один из которых - «Pelco (krisha)».
На данном видеофайле отражаются следующие события, установленные благодарю имеющемуся таймеру.
17:38:27 - Гаскаров идет в сторону сцены вдоль ограждения и сквера на Болотной площади;
17:40:10 – Гаскаров в сопровождении друзей возвращается обратно в сторону кинотеатра «Ударник»
17:48:34 – У Лужкова моста со стороны кинотеатра «Ударник» выставлено полицейское оцепление, полностью закрывающее проход к сцене и возможность выхода с Болотной набережной через Лужков мост
17:54:39 – Гаскаров проходит оцепление у Лужкова моста и оценивает возможность прохода к сцене для участия в митинге и затем возвращается обратно в сторону кинотеатра «Ударник»
17:59:24 – Гаскаров проходит в сторону Лужкова моста
18:01:40 – Гаскаров и свидетель стороны защиты Рустам Ганеев отходят от оцепления. К ним подходят еще несколько человек. Происходит обсуждение возможности обхода оцепления с левой стороны и прохода к сцене для участия в митинге. Затем они скрываются в толпе
18:04:15 – Люди в толпе поднимают руки и кричат «Пропускай»
18:05:36 – Происходит эпизод с потерпевшим Ибатулиным. При контакте с Гаскаровым Ибатуллин не оказывается брошенным на землю и ему не наносятся удары в голову неустановленными лицами, как это указано в обвинительном заключении. Ибатулин благополучно встав с колен скрывается в толпе продолжая преследование задерживаемого им лица. Никаких видимых телесных повреждений в это момент у него на лице нет.
18:09:29 – Подходит толпа вместе с лидерами оппозиции и Гаскаров с этой толпой уходит в сторону сцены
Второй видеофайл под названием «Video 10», представляет собой компиляцию видеофрагментов о событиях, в разных местах Болотной площади. На данном видеофайле отражен эпизод с потерпевшим Булычевым. На обозначенном фрагменте изображена цепочка военнослужащих, а также сотрудников полиции, расположенная поперек Болотной набережной. На видео четко видно, что выставленное оцепление полностью блокирует движение демонстрантов в сторону сцены, со стороны которой создалась давка. При этом никто из демонстрантов не бьет полицейских и ничего в них не кидает. Оттаскивание Гаскаровым потерпевшего Булычева длится 1 секунду. В результате действий Гаскарова не происходит разрыва оцепления и не открывается проход для демонстрантов, как вменяется Гаскарову в обвинительном заключении.
По версии следствия массовые беспорядки начались на митинге 6 мая 2012 года в районе поворота с Малого Каменного моста на Болотную набережную и прилегающего к нему сквера, после того как участники «сидячей забастовки» якобы намеренно остановили ход движения колонны демонстрантов, создав тем самым давку. В результате чего, произошел прорыв оцепления демонстрантами и начались столкновения полицией. Из просмотренного видео стороной защиты достоверно установлено время начала этих событий - 17:59.
Краткий анализ озвученных мной видеофайлов позволяет сделать однозначный вывод, что в период событий описываемых следствием как массовые беспорядки Гаскаров был в районе Лужкова моста и не мог знать о событиях, которые происходили на Малом Каменном мосту. Теперь уже можно достоверно сказать, что все подсудимые и осужденные по данному уголовному делу в этот период времени, находились либо в районе Малого Каменного моста либо в прилегающем к нему сквере, где были зажаты сотрудниками полиции в кольцо и были вынуждены защищаться от применения в отношении них физического насилия со стороны сотрудников полиции. Гаскаров физически не мог слышать никаких призывов к массовым беспорядкам Развозжаева и Бароновой и знать о столкновениях сотрудников полиции и демонстрантов, поскольку в это время находился в районе Лужкова моста у сцены. Тем более каким либо образом согласовывать свои действия с другими участниками, которым вменяется участие в массовых беспорядках.
Преступник, идущий на преступление, заранее позаботится о том, чтобы скрыть следы своего деяния: спрятать оружие, выкинуть одежду, позаботиться о путях отступления… Невиновный же человек и предположить не может, в чем его через минуту решат обвинить излишне ретивые следователи и прокуроры.
Алексей Гаскаров не скрывался от следствия и суда и с первых минут его задержания дал показания о известных ему событиях, поскольку он и не мог предполагать, что его действия в отношении Ибатулина и Булычева могут быть оценены как уголовно наказуемое деяние.
Прошу обратить внимание суда и на то обстоятельство, что показания Алексея Гаскарова и свидетелей стороны защиты идеально согласуются в описании последовательности событий, а также места и времени с просмотренными в суде видеофайлами.
В отличие от доказательств стороны обвинения, которые обнаруживают при их оценке свою несостоятельность, поскольку выводы, изложенные в обвинительном заключении не соответствуют фактическим событиям отраженным на видео и не согласуются с показаниями свидетелей стороны обвинения.
Так, уверенный в собственной безнаказанности свидетель Панько без зазрения совести описывает, как место, где он видел Гаскарова, район Малого Каменного моста называя его районом Лужкова моста и события прорыва оцепления, где как я уже сказала Гаскаров априори не мог быть. В районе Лужкова моста никакого кидания камней, флаштоков и палок, как говорит об этом Панько не было. Это подтвердил в судебном заседании потерпевший Ибатулин. Единственное, что он назвал – дымовая шашка. Никаких других конфликтов с полицией в районе Лужкова моста не было.
Личность анонимого свидетеля Герасимова и вовсе видится «темной лошадкой» на небосклоне доказательств стороны обвинения, поскольку данный юный свидетель берет на себя ответственность судить об Алексее Гаскарове как о лидере леворадикального движения «АнтиФа», принимающего активное участие в планировании акций прямого действия совместно с другими движениями, партиями деятельность которых направлена на дестабилизацию политической и социальной обстановки в Российской Федерации. На каком основании мог данный свидетель сделать свои выводы неизвестно. Как утверждает сам Алексей Гаскаров и подтвердили свидетели стороны защиты фактически с 2009 года он не является участником Автономного действия, а занимается активно общественной работой и работой по своей основной профессии, что никак не совпадает с показаниями свидетеля Герасимова. Скорее можно сказать, что показания свидетеля Герасимова совпадают в этой части с информацией относительно личности Гаскарова, описанной в документах Центра «Э». Показания Герасимова также, как и показания Панько не согласуются в части последовательности событий относительно Гаскарова, описываемых им в показаниях с видео, исследованными в судебном заседании.
В оценке показаний анонимных свидетелей Петрова и Иванова прежде всего следует сказать об отсутствии обоснованности реальной необходимости засекречивания их данных.
Я рассматриваю использование показаний «засекреченных свидетелей» «Петрова» и «Иванова» в качестве доказательства виновности Гаскарова в рамках данного уголовного дела как не законное и не обоснованное.
Я не отрицаю, что УПК РФ предусматривает необходимость принятия мер безопасности в отношении потерпевшего, свидетеля, иных участников уголовного судопроизводства, а также их родственников или близких лиц при наличии достаточных оснований полагать, что им угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными опасными противоправными деяниями (ч. 3 ст. 11 УПК РФ). В качестве мер процессуальной защиты, в частности, предусмотрено сохранение в тайне данных о личности свидетеля в протоколе следственного действия и допрос в условиях, исключающих его визуальное наблюдение.
Законодатель указывает, что применение таких мер, как допрос свидетеля в ходе судебного следствия при невозможности его визуального наблюдения, и не отражение данных о личности свидетеля в протоколе следственного действия, допускается лишь в крайних случаях, когда любые иные способы защиты не позволяют предотвратить посягательство на свидетеля.
По настоящему уголовному делу ни стороной следствия, ни судом не представлено доказательств угрозы убийством, применения насилия, уничтожения или повреждения имущества в отношении свидетелей, под псевдонимом «Петров» и «Иванов».
Часть 6 ст. 278 УПК РФ содержит условия, при которых суд вправе удовлетворить ходатайство о раскрытии данных о засекреченных свидетелях. Таковыми являются обоснованность ходатайства и необходимость осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для уголовного дела обстоятельств. Решение суда о раскрытии подлинных данных принимается в совещательной комнате и оформляется в виде постановления (определения), в котором должна быть мотивирована необходимость принятия данного решения.
Стороной защиты в рамках данного уголовного дела заявлялось ходатайство о раскрытии данных о засекреченных свидетелях, под псевдонимом «Петров» и «Иванов», но судом данное ходатайство было отклонено.
Сторона защиты полагает, что отказ в раскрытии данных о «засекреченных свидетелях», нарушил право на защиту Гаскарова.
Позиция стороны защиты относительно правомерности использования следствием и судом в качестве доказательства показаний «засекреченных свидетелей» согласуется не только с положениями УПК РФ, но и правоприменительной практикой и разъяснениями Европейского Суда по правам человека.
Очень важный вопрос, который затрагивается Европейским судом в таких делах, - насколько использование засекреченных свидетелей и их показаний были разумными и оправданными при обстоятельствах конкретного дела. Так, например, в деле «Красники (Krasniki) против Чехии» ЕСПЧ отметил, что из материалов дела не видно, на каких основаниях следователь и суд оценили разумность личных опасений свидетелей в отношении Заявителя. В материалах дела также не видно, что все последующие суды, проверяя законность приговора, не рассматривали вопроса о серьезности и обоснованности причин для предоставления анонимности свидетелям. В свете этих обстоятельств Европейский суд не был удовлетворен, что заинтересованность свидетелей оставаться анонимными могла оправдать ограничение прав заявителя в таких пределах (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Виссер против Нидерландов" (Visser v. the Netherlands) от 14 февраля 2002 г., жалоба N 26668/95, § 48). Именно поэтому, по данному делу имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.
Таким образом, ЕСПЧ требует, чтобы показания анонимного свидетеля были проверены, особенно если об этом настаивает защита, включая и правомерность их «засекречивания», что в рамках данного уголовного дела следствием и судом не было выполнено.
К показаниям Петрова и Иванова следует относится критически еще и потому, что они являются сотрудниками полиции и следовательно выполняют прежде всего приказ, как то очень сомнительно поверить в то, что данные свидетели смогли через год после событий митинга 6 мая 2012 года смогли вспомнить и описать Алексея Гаскарова как участника событий вменяемого ему преступления.
Следует критически оценивать и показания потерпевших Ибатулина и Булычева. Так, из материалов уголовного дела таинственно исчезают показания потерпевшего Ибатулина данные им 7 мая 2012 года и в судебном заседании потерпевший не признает факт дачи им показаний, датированных этой датой. Между тем, ссылка на данные показания есть в постановлении о назначении судебно-медицинской экспертизы в отношении Ибатулина и в самом заключении судебно-медицинской экспертизы, а также в материале об избрании в отношении Гаскарова меры пресечения в виде заключения под стражу. По мнению стороны защиты это обусловлено тем, что следствие тем самым желало придать весомость обвинению Гаскарову, а то вроде как привлекать к уголовной ответственности за держание полицейского за ногу как то выглядит не очень убедительно. В данных показаниях от 7 мая 2012 года отражены события описанные мной в просмотренном в суде видео, где видно, что после удержания Гаскаровым ноги Ибатулина, последний падает только на колени и сразу же встает и продолжает преследование забегая в толпу. Никаких видимых телесных повреждений в это момент у него на лице нет. Действия Гаскарова в отношении Ибатулина в лучшем случае можно оценить как административное правонарушение – воспрепятствование действиям сотрудника полиции, не более того.
Что касается показаний потерпевшего Булычева, то критическое отношение к его показаниям обусловлено тем, что сам характер вменяемых действий Гаскарову в отношении него не может расцениваться как насилие, поскольку это было естественное движение в толпе плотно стоящих людей, не преследующее умысел на применение насилия. Гаскаров и в голову не приходило что за такого рода действия он может быть привлечен к уголовной ответственности. Сам Булычев при проведении очной ставки не отрицал, что до проведения очной ставки и до дачи им показаний ему было показано видео, на котором был изображен Гаскаров. Булычев через год после произошедших событий чудесным образом опознает Гаскарова. Во истину феноменальности памяти сотрудников следует слагать легенды.
В соответствии со ст.49 Конституции РФ и ст.14 УПК РФ бремя доказывания и опровержения доводов подсудимого лежит на стороне обвинения. Исходя из этих законов, обвинение должно было опровергнуть доводы подсудимого и привести бесспорные доказательства обстоятельств, указанных в ст.73 УПК РФ, при этом все не устраненные сомнения в достоверности доказательств должны трактоваться в пользу подсудимого.
Презумпция невиновности – это не пустой звук: это принцип, выстраданный потом, кровью, слезами и невинно загубленными человеческими судьбами и жизнями. Что гласит этот принцип? Любой человек априори считается невиновным. Не подсудимый должен оправдываться, а сторона обвинения должна доказать обоснованность своих подозрений – и никак иначе. Таким образом, если доказательств вины в деле мало или нет вообще, подсудимый является невиновным. Отсутствие доказательств вины подсудимого является лучшим доказательством его невиновности.
В прениях от обвинения мы этого не услышали. Доводы Гаскарова о его непричастности к предъявленному обвинению по ч.2 ст.212 УК РФ опровергнуты не были.
Из буквального содержания статьи 212 УК РФ следует, что преступлением, предусмотренным частью 2 этой статьи является участие в массовых беспорядках, «сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти».
Однако ни один из этих признаков, несмотря на их декларирование в обвинении, реально установлен не был, и их наличие прямо опровергнуто допрошенными в судебном заседании свидетелями, просмотренными видеозаписями и другими материалами уголовного дела.
Судебная Коллегия Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 22 декабря 2005 года N 80-005-35сп указала, что под массовыми беспорядками законодатель понимает преступление, нарушающее общественную безопасность и способное причинить тяжкие последствия в сфере экономики, политики, экологии, военной сфере, парализовать деятельность органов государственной власти и управления.
По данному уголовному делу в изложенных обстоятельствах таких действий не установлено.
В качестве примера могу сказать, что настоящие массовые беспорядки произошли в Москве в октябре 1993 года и сопровождались многочисленными жертвами - было убито несколько десятков сотрудников МВД, в ряде случаев телекамеры засняли лица убийц. Но никто из них не был привлечен к уголовной ответственности. Была парализована деятельность органов государственной власти и управления. Организаторы, тем не менее, попав в тюрьму, провели там меньше года. А Президент России Ельцин не препятствовал им в дальнейшем делать политическую карьеру, избираться в Государственную Думу и даже в губернаторы.
Другой пример: беспорядки на Манежной площади в Москве 11 декабря 2010 года. Это было не мирное согласованное шествие 6 мая 2012 года, на пути которого неожиданно встал ОМОН. На Манежной были беспорядки, учиненные болельщиками. Тогда пострадали 75 человек, 49 из них были госпитализированы, школьник скончался от ножевых ранений. На Манежной и Тверской были повреждены витрины 36 магазинов, разбиты 107 автомашин (шесть из них были перевернуты и семь сожжены), несколько троллейбусов. В массовых беспорядках в центре Москвы в тот день приняли участие от 7 до 8 тысяч человек. Была парализована работа организаций, предприятий, транспорта, причинен серьезный экономический ущерб, нанесен моральный вред как для отдельным граждан, так обществу в целом.
К массовым беспорядкам можно соотнести и недавние события в Бирюлево, в результате которых, была парализована работа организаций, транспорта, причинен серьезный экономический ущерб.
В сравнении с вышеперечисленными мною ...
РЕЧЬ в защиту Гаскарова А.В. адвоката Дмитрия Динзе
В Замоскворецкий районный суд г.Москва от адвоката АПЛО КА ЧАК Динзе Д.В., по уголовному делу по ст.ст.212 ч.2, 318 ч.1 УК РФ
ПРЕНИЯ В ЗАЩИТУ ПОДСУДИМОГО ГАСКАРОВА АЛЕКСЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА
В настоящее время нами рассмотрено уголовное дело в отношении моего подзащитного Гаскарова А.В., я считаю, что мой подзащитный невиновен по следующим обстоятельствам:
Рассмотрение обстоятельств в рамках обвинения по ст.212 ч.2 УК РФ:
Обвинение, которое было предъявлено моему подзащитному не является понятным, так как фактически в фабуле обвинения по ст.212 ч.2 УК РФ вперемешку имеются отдельные и разрозненные факты, которые по своей правовой сути не могут являться массовыми беспорядками.
По фабуле обвинения у моего подзащитного возник преступный умысел на участие в массовых беспорядках после 17 часов, хотя данных, которые бы подтверждали, что он имел намерение участвовать в каких-либо беспорядках нет – ни с кем не договаривался на применение насилия в отношении представителей власти или граждан, которые участвовали в митинге, ранее до задержания фактически ни с кем знаком, из ранее привлеченных к уголовной ответственности, не был, специальных подготовительных действий к массовым беспорядкам не применял, меры, которые способствуют сокрытию внешности не предпринимал, запрещенных на митинге при себе предметов не имел, не занимался уничтожением или порчей чужого имущества, как и не совершал иных противоправных действий направленных на осознанное и целенаправленное нарушение общественного порядка.
Из обвинения следует, что Гаскаров с 17 до 22 часов, поддался прозвучавшим противоправным призывам, и принял участие в массовых беспорядках. Из обвинения, при этом, не следует того обстоятельства, каким конкретно призывам Гаскаров поддался и от кого следовали данные призывы, когда он находился на достаточно далеком расстоянии от места прорыва полицейского оцепления на М.Каменном мосту, что следует из показаний моего подзащитного, а также допрошенных сотрудников полиции в судебном заседании. Фактически после прорыва он ушел с Болотной площади и никаких противоправных действий не совершал, соответственно обвинение Гаскарова в массовых беспорядках является абсурдным и не соответствующим материалам уголовного дела – времени и обстоятельствам, которые судом устанавливались со слов сотрудников полиции.
Обвинение по ст.212 ч.2 УК РФ еще более выглядит абсурдным, когда моему подзащитному вменяются эпизоды нападения или взаимодействия с сотрудниками полиции, которых Гаскаров никогда не видел и не имел какого-либо контакта на Болотной площади, при этом указывая, что он действовал против сотрудников полиции совместно с иными лицами, которые были на площади, а обвинение по ст.318 ч.1 УК РФ ему вменяют всего по двум эпизодам. Данная юридическая неопределенность в ходе судебного заседания устранена не была, не возможно обвинять Гаскарова, а уж тем более постановить приговор по обстоятельствам и фактическим данным участие, в которых он принимал.
Так Гаскаровым в рамках ст.212 ч.2 УК РФ не производились действия описанные в обвинении - не закидывал представителей власти камнями и асфальтом, бутылками, зажигательной смесью, никому не наносил удары руками и ногами, не применял насилие с целью завладения форменным обмундированием сотрудников полиции, не прорывал какое-либо оцепление, не причинял никому из сотрудников полиции телесных повреждений, не ставил под угрозу жизнь и здоровье представителей власти, не двигал в сторону сотрудников полиции металлические барьеры, активно не защищался от действий сотрудников полиции.
Все действия в совокупности, свидетельствуют о непричастности к преступлению в рамках ст.212 ч.2 УК РФ, тем более Гаскаров покинул Болотную площадь в районе 18 часов, когда сотрудники полиции начали активные действия по задержанию митингующих после прорыва оцепления, в котором Гаскаров не участвовал и не знал о происходивших событиях на М.Каменном мосту.
>В ходе судебного заседания нами были выслушаны свидетели и потерпевшие по данному уголовному делу, как со стороны защиты так и со стороны обвинения, которые пояснили множественные обстоятельства о наличии или отсутствии массовых беспорядков. Защита считает, что никаких массовых беспорядков не было, так как отсутствуют значимые для квалификации обстоятельства по ст.212 УК РФ, а именно погромы, поджоги, уничтожение имущества, применение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также вооруженное оказание сопротивление представителям власти.
Так защита, оценивая фактические обстоятельства в совокупности пришла к следующему выводу, при просмотре видеоматериала (выдержки) и исследовав материалы уголовного дела:
Minaev Laif:
- На видео снятом с высокой точки («Ударник»), хорошо видно то, что сотрудники МВД построили тактику встречи участников мероприятия таким образом, что лобового столкновения избежать будет не возможно.
Большая масса людей, заполнившая весь мост, при всем желании не имела возможности повернуть в маленькое пространство с правого края и без столкновения с образованным препятствием в виде сотрудников МВД, переместиться к месту назначенного им митинга.
Папка 2742:
(Disk 3 из прорыва.mp4)
-04:18 – захваты сотрудниками МВД, участников митинга за волосы (разрешено только при задержании, активно сопротивляющихся граждан с обязательным проведением задержания); бессистемные задержания, приводящие к ответной агрессии; сдавливание толпы в плотную массу и провоцирование к противодействию или иным ответным действиям; не удалены посторонние из тыловой зоны сотрудников МВД (нарушение мер личной безопасности).
-07:15 – не удалены граждане с детьми с территории действий сотрудников МВД (нарушение мер гражданской безопасности); отсутствуют машины скорой помощи в непосредственной близости к митингу (нарушение мер гражданской безопасности).
(Disk 5 Захват.mp4)
- отсутствие скорой помощи; отсутствие у сотрудников МВД, навыков задержания и тактики работы в толпе (отсутствие мер безопасности); неоправданно жесткая фиксация не оказывающих сопротивления граждан (запрещено применение физической силы по отношению к несопротивляющимся гражданам); нецензурная брань сотрудников МВД (неправомерное поведение)
-07:54 – неоказание помощи пострадавшим.
-08:06 – неправомерное применение ПР. (палки резиновой) – (Неконтролируемые удары, говорящие о неподготовленности сотрудников МВД)
-11:50 – шлемы не застегнуты, что приведет к их утрате. Обмундирование должно крепиться на все крепления, так же как и ремешок у шлема, это предусмотрено конструктивной особенностью шлема, который изготавливается по ГОСТ или ТУ (техническим условиям), к каждому обмундированию прилагается инструкция по использованию и области его применения. (Это указывает на то, что сотрудники не подготовились к столкновению и сами могли утратить свою экипировку в процессе последующих задержаний)
-12:80 – запрещенные неконтролируемые удары ПР., по головам участников митинга.
-21:07 – переворачивание «туалетов», в данной ситуации, являющееся отдельными защитными действиями отдельных, граждан в зависимости от восприятия ими ситуации.
(Lutskevitch_Bolotnaya.mpg)
- участников митинга, севших на проезжую часть, с тактической точки зрения, нецелесообразно растаскивать и «задерживать», Их необходимо отделить от толпы и «оставить в одиночестве», организовав дополнительную территорию для прохода остальных участников, к месту проведения мероприятия.
(Video-9.mp4)
-01:37 – сотрудники МВД наносят удары по уже задержанным гражданам (что запрещено).
(Video-10.mp4)
-00:52 – сотрудник МВД, бросает горящий предмет в толпу граждан (нападение с целью причинить вред).
(диск 4.mp4)
-40:05 – сотрудник МВД наносит удары кулаком по лицам граждан, без последующего проведения приемов задержания (разрешается проведение расслабляющих ударов, в процессе проведения боевых приемов борьбы и последующего задержания)
Папка 6322
(986W3eJ4gko.flv)
-03:13 – сотрудники МВД избили и бросили молодого человека (оставление в беспомощном состоянии).
(js9ol38OBms.mp4)
- бессмысленные и не нужные задержания (возможные необоснованные задержания участников шествия).
(RkDQm0R8DlM.mp4)
- драка с участниками митинга, что создает неправильное восприятие сотрудников МВД (запрещено сотрудникам МВД, вступать в силовое противостояние без последующего задержания лиц).
(Оппозиция нападает на полицию.mp4)
- граждане не нападают, а противостоят с учетом окружающей обстановки, действиям сотрудников МВД.
Папка 8792
(VTS_01_1)
- бессмысленное упорное сдавливание граждан, вынуждающее их к ответному напору и попытке прохода в наименее опасном направлении — в сторону Б.Каменного моста. Назад повернуть, возможности нет.
С точки зрения обстоятельств уголовного, руководство действиями сотрудников ОВД, на митинге 06 мая 2012 года, проводилось без учета возможного развития событий. С учетом материалов и документов, можно сделать вывод о том, что сотрудники МВД, находившиеся в группах изъятия, выполняли приказы по бессистемному (количественному) задержанию. Будучи неправильно подготовленными по грамотному проведению данных действий, многие сотрудники проявляли излишнюю жесткость, чем только провоцировали граждан. Угрожающее поведение сотрудников МВД (бег «боевых групп», замахи ПР, угрожающие выкрики и нецензурные выражения…) при входе в толпу граждан для задержаний, являются неоправданными противоправными действиями, на данном конкретном мероприятии.
Согласно схеме расстановки нарядов из видеоматериалов, сотрудники МВД нерационально выставили заградительные «цепочки» на Малом каменном мосту. Нецелесообразно перекрыли траекторию движения участников будущего митинга, по прямой линии от левого (по направлению движения граждан) края моста, к правому краю сквера. Тем самым, сотрудники МВД искусственно создали тактическое сужение (узкое место) при повороте на Болотную набережную. От правого края Малого каменного моста до цепочки сотрудников, было создано узкое пространство (менее половины ширины моста), по которому двигались граждане.
Такое построение сотрудников МВД РФ могло привести только к лобовому столкновению граждан с сотрудниками МВД, иначе это не могло завершиться.
Действия, в которых граждане вынуждены прикладывать силу, для продвижения по наименее опасному маршруту для ухода из опасной зоны, не должны считаться беспорядками. На данном мероприятии, сотрудники МВД целенаправленно «сжимали» граждан, чем могли спровоцировать их падения, получение травм и возможную гибель в образовавшейся давке.
Эти действия были особенно опасными в связи с тем, что «сжатие» граждан происходило в сторону ограждений моста и набережной.
В случае слабой ответной реакции граждан и естественного отхода от напора сотрудников МВД, участники мероприятия (граждане), могли быть сброшены в воду и последствия могли быть трагическими. Данные обстоятельства оценены не были. Таким образом произошло выдавливание некоторых граждан из-за состоявшегося столпотворения на Малом Каменном мосту.
Произошедшие, в результате неправильных действий сотрудников МВД столкновения, в данном случае – вынужденная реакция граждан, для защиты своего здоровья и жизни.
Отдельные случаи целенаправленного поведения некоторых участников мероприятия (захваты за форму, удары и броски предметов), можно считать ответной реакцией на жесткие действия сотрудников, но ни в коем случае не массовыми беспорядками.
Перед началом мероприятия командиры подразделений МВД обязаны проверить экипировку своих сотрудников. Все шлемы должны быть крепко застегнуты. Вся нательная защита хорошо пригнана и закреплена. Все средства активной обороны (ПР) иметь крепления. Радиостанции должны быть только у командиров групп руководящих действиями, а не у тех, кто проводит «силовую» работу. Указанные действия предотвратят утерю экипировки сотрудниками МВД.
В данном случае указанных действий не было проведено, что в результате повлекло УТРАТУ БОЛЬШОГО КОЛИЧЕСТВА ЭКИПИРОВКИ, в чем невиновен мой подсудимый.
В связи с тем, что сотрудники групп изъятия не имели надлежащей подготовки и действовали неправильно в вариантах проведения задержания в большой «группе правонарушителей». На Болотной пл. сотрудники МВД совершенно не заботились о том, что их могли отсечь от основных сил и травмировать, при этом они еще и совершали явно противоправные действия в отношении граждан, которые находились на площади.
Сотрудники МВД, как видно из многочисленных видеоматериалов, часто необоснованно наносили удары гражданам, которые были поставлены перед выбором «вдавиться», со стороны сотрудников МВД РФ, это конечно называется «прорыв», или быть «раздавленными».
Применение ПР (палки резиновой) также не было необходимостью, тем более, что применение спецсредств, к которым относится и ПР, не должно проводиться при пресечении митингов, демонстраций и шествий если со стороны граждан нет угрозы работе предприятий, работе транспорта и нет попыток перекрытия улиц и так далее. В данной ситуации, ничего подобного не происходило.
У сотрудников МВД существовало много простых и эффективных способов самим избежать ответного нападения, в случае, если таковые бы последовали, что конечно не было на Болотной площади.
Запрещается наносить удары по человеку в соответствии с Законом «О полиции», который пытается покинуть место события, если отсутствует его последующее задержание. В данном мероприятии, таких случаев множество.
Защита отдельно хотела бы оценить план общественного порядка и безопасности в г.Москве 06.05.2012, утвержденный начальником полиции ГУ МВД России по г.Москве от 05.05.2012, по месту проведения митинга. Данный план не является планом обеспечения общественного порядка, так как в нем отсутствует позиционность сотрудников полиции, а именно расстановка сил и средств на Болотной площади – создание цепочек по направлению движения, фильтрационные коридоры, расположение рамок металлоискателей, сосредоточение и расположение резерва, схема расположения нарядов и так далее.
Фактически план имеющийся в деле, это план сосредоточения сил и средств, которые были выделены для несения службы, при этом не понятно, что конкретно те или иные подразделения должны были делать в рамках плана, как действовать в случае нештатной ситуации, а также где конкретно должны были выставляться на позиции. Поэтому оценить подготовку сотрудников полиции к массовому мероприятию невозможно, а обстоятельства правильности их действиям и правильности принятого решения по выставлениям цепочек невозможно, получается, что сотрудники полиции могли действовать как им заблагорассудиться.
Защита считает, исходя из оценки данного плана, что неправильные правовые и тактические действия сотрудников полиции, исходя не конкретизации Плана, привели к неправильным действиям сотрудников полиции и провоцированию ситуации, в которой пострадало много граждан.
События произошедшие на Болотной площади, с правовой точки зрения, не являются «Массовыми беспорядками». Данный вывод следует из того, что многие участники массового шествия и предполагаемого митинга были поставлены перед выбором (действиями сотрудников МВД) или получить травмы, а возможно и «погибнуть», или остаться «живыми», предприняв определенные действия – устроив «выдавливание», в силу вышеописанных обстоятельств.
На рассмотренном, с правовой точки зрения, мероприятии присутствуют отдельные случаи действий по отношению к требованиям сотрудников МВД РФ, пытающимся провести «задержание» (наносящих удары).
Немаловажно, с точки зрения защиты, а уж тем более обвинения, было оценить обстоятельства правильности действий сотрудников полиции, которые действовали по плану охраны общественного порядка, а также в соответствии со сложившейся ситуацией на Болотной площади. Защите не дали возможности приобщить заключение специалиста в области тактико-специальной подготовки сотрудников полиции, назвав данные обстоятельства правовыми, хотя необходимо было оценить действия сотрудников полиции в соответствии со ст.73 УПК РФ и дать оценку, исследовав указанные обстоятельства стороной защиты. Теперь же суду придется оценивать факты по тактике и действия, исходя из приведенной мной в прениях информации, которая указывает, что на площади не было вообще каких-то массовых беспорядков, а были единичные столкновения, которые необходимо было оценивать отдельно, а не по совокупности со ст.212 ч.2 УК РФ, а именно:
С тактической точки зрения, действия, произошедшие на Болотной площади, являются Массовым шествием. В связи с тем, что оно не закончилось митингом с выступлениями организаторов мероприятия (были единичные высказывания, без организованного выступления с трибуны). Причем не простым «Массовым шествием», а шествием, наткнувшимся на преграду, искусственно созданную сотрудниками МВД. Согласно схеме расстановки нарядов и видеоматериалов, сотрудники МВД нерационально выставили заградительные «цепочки» на Малом каменном мосту. Нецелесообразно перекрывать траекторию движения участников будущего митинга, по прямой линии от левого (по направлению движения граждан) края моста, к правому краю сквера. Тем самым, сотрудники МВД искусственно создали тактическое сужение (узкое место) при повороте на Болотную набережную. От правого края Малого каменного моста до цепочки сотрудников, было создано узкое пространство (менее половины ширины моста), по которому двигались граждане.
Сужение пространства, по которому должны двигаться люди, может быть оправдано только в том случае, если на маршруте движения могли находиться препятствия в виде люков, пожарных гидрантов и т.д. В этом случае все проводилось бы в целях безопасности граждан. В ситуации 06 мая 2012г. этого не было и действия сотрудников МВД не являлись необходимостью.
Такое построение личного состава могло привести только к лобовому столкновению граждан с сотрудниками МВД, иначе это не могло завершиться.
Действия, в которых граждане вынуждены прикладывать силу, для продвижения по наименее опасному маршруту для ухода из опасной зоны, не должны считаться беспорядками. На данном мероприятии, сотрудники МВД целенаправленно «сжимали» граждан, чем могли спровоцировать их падения, получение травм и возможную гибель в образовавшейся давке.
Эти действия были особенно опасными в связи с тем, что «сжатие» граждан происходило в сторону ограждений моста и набережной.
В случае слабой ответной реакции граждан и естественного отхода от напора сотрудников МВД, участники мероприятия (граждане), могли быть сброшены в воду и последствия могли быть трагическими.
Произошедшие, в результате неверной тактики сотрудников МВД столкновения, в данном случае – вынужденная реакция граждан, для защиты своего здоровья и жизни.
Отдельные случаи целенаправленного поведения некоторых участников мероприятия (захваты за форму, удары и броски предметов), можно считать ответной реакцией на жесткие действия сотрудников, но ни в коем случае не массовыми беспорядками.
У сотрудников МВД, имелась возможность полностью избежать столкновения с участниками «митинга на Болотной площади».
Сотрудники МВД, получив информацию от администрации о подготовке массового мероприятия должны к нему относиться, как к подготовке возможных массовых беспорядков.
Руководство и сотрудники МВД всегда обязаны предполагать, что участников массового мероприятия будет в несколько раз больше заявленного.
Руководство МВД должно принять оперативные меры к тому, чтобы массовое мероприятие прошло организованно и без эксцессов (в случае получения информации о возможных «беспорядках»). Если предотвратить мероприятие невозможно, то необходимо принять тактические меры и сделать так, чтобы в нем приняло участие наименьшее количество граждан. Тем более, если мероприятие проводят люди пользующиеся популярностью и определенным авторитетом.
Это можно сделать многими тактическими способами, но они, как правило, могут составлять служебную тайну.
Основным этапом подготовки к работе на массовом мероприятии для сотрудников МВД, является расстановка сил и средств.
По всему маршруту движения необходимо создать оперативные резервы в необходимой экипировке для действий в тылу участников шествия, а в случае организации «беспорядков» в голове колонны.
В случае мирного движения граждан по Малому Каменному мосту в сторону сцены, заградительная цепочка сотрудников МВД должна выставляться от левого края моста к правому краю сквера (Болотной площади) – по большой дуге равной по размеру ширине моста. Это позволило бы избежать сжатия граждан и давки. По краям моста (вдоль ограждения) и вдоль набережных, рядом с которыми проходило движение граждан, должны быть выставлены «цепочки» из сотрудников МВД. Задача этих сотрудников - недопущение возможного падения в воду участников мероприятия. Эти сотрудники, в случае необходимости, могут задействоваться для прекращения прохода граждан к месту события. По громкоговорителям нужной мощности, расположенным в зависимости от территории, необходимо информировать проходящих людей о том, какие произошли изменения в маршруте движения.
Необходимо было четко организовать нахождение журналистов и прессы. Им должно быть предоставлено только определенное место для фиксирования события.
Ни одного гражданского человека (кроме медиков) не должно быть на территории оперативных участков (на ул. Серафимовича).
Запретить прессе и операторам находиться на своей территории, необходимо для обеспечения безопасности своих сотрудников (так как «операторы» неизвестные люди).
Подобные тактические действия могли бы позволить избежать массового конфликта.
Даже в случае различных провокаций и несанкционированных действий участников мероприятия (граждан), при грамотной расстановке сил, можно довольно быстро прекратить мероприятие и эвакуировать граждан из опасной зоны.
Сотрудники МВД из оперативного резерва (у входа на М.Каменный мост) и находящиеся в сквере на Болотной пл. могли рассредоточить массу людей, находящуюся на мосту и на подходе к мосту, для дальнейшего оттеснения с данной территории. Таким образом, был бы прекращен подход дополнительных масс граждан. Сотрудники, находящиеся в оцеплении у Лужкова моста, могли быстро организовать увод части граждан по этому мосту, для уменьшения людской массы. А не очень большое скопление оставшихся без возможного «подкрепления» граждан, без особых силовых действий, можно заставить прекратить различные действия и разойтись.
Сотрудники МВД, в данной ситуации – выполняли приказ, а вот приказ был отдан не правильно с тактической точки зрения.
Даже при той расстановке нарядов, которая была, руководители нарядов, не должны отдавать распоряжение на сдавливание толпы, в которую превратилось организованное шествие. Необходимо было выставить несколько заградительных цепочек из сотрудников МВД по всей ширине по ул. Серафимовича до сквера Болотной пл. на определенном расстоянии, например: Две цепочки – «шлюзовые» (первая у М.Каменного моста; вторая далее) и две – резервные (третья и четвертая). Между цепочками должны находиться группы задержания и изъятия. Вдоль ул. Серафимовича (со стороны зданий) – организовать фильтрационный коридор.
В случае начала напора граждан на первую цепочку, до усиления давления, сотрудники должны проводить их сдерживание и кратковременный пропуск (две – три секунды) с последующим занятием первоначального положения (цепочки).
Группы изъятия, работая в этом секторе (между первой и второй цепочкой), задерживают агрессивных участников и выводят к фильтрационному коридору (не через все заслоны). Не агрессивные участники массового мероприятия, также направляются к фильтрационному коридору, с последующим направлением в сторону безопасного покидания места события.
Кратковременный пропуск граждан должен проводиться до начала общего сплочения граждан и массового напора.
Первая цепочка, в случае следующего скапливания граждан, вновь производит «шлюзование».
Если группа граждан пытается прорваться далее (через вторую цепочку), то там также проводится «шлюзование» и далее работают следующие группы изъятия.
Таким образом, отсутствует сжатие толпы, снижается её напор, «агрессоры» проходят на территорию групп изъятия без моральной поддержки товарищей и легко задерживаются без агрессивных действий сотрудников МВД.
Третья и четвертая цепочки являются оперативным резервом. На территории работы всех «цепочек» и групп изъятия запрещено находиться любым посторонним людям (в том числе и - СМИ), мешающим работе сотрудников МВД, за исключением медиков.
Перед началом мероприятия командиры подразделений МВД обязаны проверить экипировку своих сотрудников. Все шлемы должны быть крепко застегнуты. Вся нательная защита хорошо пригнана и закреплена. Все средства активной обороны (ПР) иметь крепления. Радиостанции должны быть только у командиров групп руководящих действиями, а не у тех, кто проводит «силовую» работу. Указанные действия предотвратят утерю экипировки сотрудниками МВД.
В данном случае указанных действий не было проведено, что в результате повлекло УТРАТУ БОЛЬШОГО КОЛИЧЕСТВА ЭКИПИРОВКИ.
В связи с тем, что сотрудники групп изъятия не имеют достаточной подготовки в вариантах проведения задержания в большой «группе правонарушителей», они действовали так, как их научили на тренировках, где «нарушителей» десятки, а сотрудников МВД сотни. На Болотной пл. было иначе и сотрудники МВД совершенно не заботились о том, что их могли отсечь от основных сил и травмировать.
В случае настоящих Массовых беспорядков так и было бы, примером тому могут быть столкновения с милицией участников массовых шествий в 1991 и 1993 годах. В указанных ситуациях почти все стычки завершились «разгромом» цепочек сотрудников милиции и ВВ.
Сотрудники МВД, как видно из многочисленных видеоматериалов, часто необоснованно наносили удары гражданам, которые были поставлены перед выбором «прорваться», или быть «раздавленными».
Применение ПР (палки резиновой) также не было необходимостью, тем более, что применение спецсредств, к которым относится и ПР, не должно проводиться при пресечении митингов, демонстраций и шествий если со стороны граждан нет угрозы работе предприятий, работе транспорта и нет попыток перекрытия улиц и так далее. В данной ситуации, ничего подобного не происходило.
У сотрудников МВД существует много простых и эффективных способов самим избежать ответного нападения. Один из таких способов - Не надо по одному вторгаться в группу агрессивно настроенных, по отношению к тебе граждан, если с их стороны нет угрозы другим лицам.
Запрещается наносить удары по человеку, который пытается покинуть место события, если отсутствует его последующее задержание. В данном мероприятии, таких случаев десятки.
События, произошедшие на Болотной площади, с тактической точки зрения, не являются «Массовыми беспорядками». Данный вывод следует из того, что многие участники массового шествия и предполагаемого митинга были поставлены перед выбором (действиями сотрудников МВД) или получить травмы, а возможно и «погибнуть», или остаться невредимыми, предприняв определенные действия - устроив «прорыв», в силу вышеописанных обстоятельств.
На рассмотренном, с тактической точки зрения, мероприятии присутствуют отдельные случаи ответных действий по отношению к требованиям сотрудников МВД, пытающимся провести «задержания» (наносящих удары). Для того чтобы избежать подобных ситуаций в будущем, необходимо проводить эффективную и целесообразную тактическую подготовку, как руководящего состава МВД, так и простых сотрудников подразделений.
По указанной части мы выслушали множественные свидетельства потерпевших и свидетелей сотрудников полиции, при этом, ни один сотрудник полиции не смог ответить на вопрос о правильности своих действий и отданных приказов. То есть сотрудники полиции действовали неправомерно, не имея на то законных оснований, что привело к отдельно взятым стычкам и насилию, как со стороны полиции, так и митингующих. В большинстве случаев люди защищались от насилия сотрудников полиции, на что указывает факт жестокого избиения Гаскарова со стороны полицейских, без его последующего задержания и оставления в опасности после избиения. Гаскаров при этом никого не бил, сопротивления не оказывал, противоправных действий не совершал.
Рассмотрение обстоятельств в рамках обвинения по ст.318 ч.1 УК РФ:
Обвинение, которое было предъявлено моему подзащитному не является понятным, так как фактически в фабуле обвинения по ст.318 ч.1 УК РФ вперемешку имеются отдельные и разрозненные факты, которые по своей правовой сути не могут являться применением насилия в отношении представителя власти, не опасного для жизни и здоровья, о чем мной будет указано ниже, но также имеется ссылка на обстоятельства, а именно факты в рамках ст.212 ч.2 УК РФ за исключением некоторых незначительных исключений. Соответственно имеет место быть двойное вменение одних и тех же обстоятельств и фактических действий в рамках двух статей уголовного кодекса, что противоречит принципам законности и не несения наказания, в случае, если суд признает моего подзащитного виновным. В обвинении нет четкого разделения событий в рамках ст.212 ч.2 УК РФ и по ст.318 ч.1 УК РФ, что создает казус двойной ответственности за одни и те же действия.
Также защита не усматривает в действиях Гаскарова в отношении потерпевших Ибатулина и Булычева основного признака объективной и субъективной стороны по ст.318 ч.1 УК РФ. Так, в обвинении указано, что Гаскаров применил физическое насилие в отношении Ибатулина, не опасное для его жизни и здоровья – схватил Ибатулина за ногу, оттащил его от задерживаемого лица и повалил сотрудника полиции на асфальт, после чего неустановленные лица нанесли потерпевшему удары.
Что касается нанесения ударов Ибатулину, так это вымысел следователей, так как не подтверждается материалами уголовного дела, а именно видеозаписями просмотренными в суде, на которых не запечатлено, что Ибатулин получает удары в месте нахождения Гаскарова на точке оттаскивания и захвата ноги, а не ног, как указано в обвинении в показаниях самого потерпевшего Ибатулина. Если бы Гаскаров схватил Ибатулина за обе ноги, то на видео мы бы увидели, что Ибатулин падает плашмя на живот с последующими травмами лица, тела и конечностей, что является еще одной выдумкой следствия и самого потерпевшего.
Защита считает, что не может считаться применением насилия не опасного для жизни и здоровья, действия, которые произвел Гаскаров, потому что эти действия должны быть с определенными последствиями в виде причинения телесных повреждений, которых не было причинено, как следует из материалов СМЭ (т.8 л.д.67-69). О причинении боли, или иных последствиях захвата за ногу, не говорил Ибатулин при проведении СМЭ, вспомнил о боли только на следствии и то через продолжительное время. Диагностики причинения боли не существует по методикам СМЭ, поэтому следуя презумпции невиновности, можно однозначно утверждать, что никакой боли причинено Гаскаровым не было, так как не исследован вопрос о силе захвата ноги и давлении рук Гаскарова на ногу Ибатулина, которая находилась в специальной обуви предназначенной для выполнения служебных и боевых задач. Защита однозначно утверждает, что Гаскаров схватил Ибатулина за ногу нежно, за одно из самых защищенных специальным берцем мест на теле Ибатулина голень, тем более видно на видеозаписи, что Ибатулин не испытывает болевых ощущений и не испытывал их после того, когда захват был разорван Гаскаровым – он не хромает, не просит оказать ему помощь, а бежит далее в толпу людей, не испытывая дискомфорта. Защита просит учесть, что Ибатулину оказывали помощь, если вообще такая оказывалась в месте, на которое указывал потерпевший и другие сотрудники полиции, так как не было никакого оказания помощи около автомобиля «Волна», о чем утверждали свидетели допрошенные со стороны защиты, Ибатулину помощь оказывал не в связи с захватом за ногу, а по другим причинам – травме носа, с ногой у потерпевшего было все в порядке. Сотрудники полиции допрошенные в суде по эпизоду Ибатулина, не указали, что Ибатулин им говорил, что ему было больно при захвате ноги, что опять указывает, что не было насилия, которое бы вообще чему-то угрожало в плане причинения телесных повреждений. Гаскаров не причинил телесные повреждения Ибатулину, которые ему были вменены органами предварительного следствия. Также обращаю внимание, что следствие не разделило по объективной стороне, какое конкретно телесное повреждение причинил потерпевшему Гаскаров, так как не было никакого насилия, а следовательно и последствий от действий.
Аналогичное обвинение Гаскарова, также по сути абсурдное, касается потерпевшего Булычева. К которому, по мнению следствия, Гаскаров применил физическое насилие, схватив его двумя руками за руку, со значительной силой, позволяющей опрокинуть человека, вытащил потерпевшего из цепочки оцепления. Обвинение в физическом насилии абсурдно, так как Булычев не обращался за медицинской помощью по поводу действий Гаскарова, а о какой-то боли даже речи никогда не шло. По поводу причиненной боли у защиты аналогичные утверждения, как по эпизоду Ибатулина, что же касается значительной силы, опрокидывания, вытаскивание из цепочки оцепления, то эти данные не соответствуют действительности, так как не могут быть оценены с субъективной точки зрения, а могут базироваться исключительно на видеозаписи имеющейся у суда в распоряжении. Защита считает, что захвата Булычева не было, так как в случае захвата пострадала бы одежда потерпевшего, исходя из логики следствия о примененной силе. Имело место незначительное взаимодействие рук Гаскарова на разворот Булычева в сторону подсудимого, при котором не оказывалось насилие, приведшее к желанию и умыслу Гаскарова применить физическое насилие с причинением боли или иных последствий. Мой подзащитный не желал опрокинуть потерпевшего, потому что на записи видно, что Булычев не терял равновесие и легко, в течении одной секудны после взаимодействия с Гаскаровым, развернулся в сторону цепочки, где нес службу. Он даже не выпал из оцепления.
Исходя из изложенного следует, что Булычев никаким образом не пострадал от действий Гаскарова, который не применял физическое насилие, можно лишь утверждать о физическом принуждении, которое по своей сути не охватывается квалификацией ст.318 ч.1 УК РФ, как и в случае с потерпевшим Ибатулиным.
Физический вред – боль, из-за отсутствия травм, которые не причинил Гаскаров потерпевшим, складывается вся квалификация по ст.318 ч.1 УК РФ, которая никаким образом не была исследована в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного заседания. Физический вред в виде боли невозможно диагностировать средствами и методами СМЭ, но можно установить силой сжатия, воздействия на слабые и уязвимые для ...
РЕЧЬ в защиту Марголина А.Е. адвоката Алексея Мирошниченко
РЕЧЬ в защиту Марголина А.Е..
(Замоскворецкий районный суд г.Москвы июль 2014 года)
Уважаемый суд и участники процесса.
Та тема, которой будет в основном посвящено моё выступление, является краеугольной в настоящем процессе. Независимо от того, что вменяется нашим подзащитным в виде неких конкретных действий, главным остаётся вопрос, а были ли вообще массовые беспорядки в районе Болотной площади в г.Москве 06 мая 2012 года. Ибо, если их не было как таковых, то и принять участие в том чего не было, невозможно по определению.
Поэтому защищать Марголина Е.А. от обвинения по ст.212 УК РФ следует не путём некоего доказывания его непричастности к преступлению, а путём опровержения ложных утверждений обвинения о наличии самого группового преступления, его необходимых признаков и составляющих. Это опровержение будет осуществлено путём анализа (сопоставления) этих составляющих признаков преступления, предусмотренного ч.2 ст.212 УК РФ (участие в массовых беспорядках), т.е. объекта, объективной стороны, субъективной стороны и установленных в ходе настоящего судебного заседания обстоятельств событий 06 мая 2012 года.
Итак, массовые беспорядки есть преступление однообъектное и направлено оно против общественной безопасности. Под безопасностью следует понимать состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. К основными объектам безопасности следует относить личность, её права и свободы (т.е. жизнь, здоровье, честь и достоинство), общество, его материальные и духовные ценности (т.е. собственность, нравственность, общественный порядок), а также государство, его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность. Этим объект инкриминируемого моему подзащитному преступления, предусмотренного ст.212 УК РФ, исчерпывается, а весь остальной надуманный или даже реальный негатив следует расценивать как «притянутый за уши».
Материалы же уголовного дела и установленные в ходе судебного заседания обстоятельства не содержат фактических данных о том, что в ходе событий в районе Болотной площади 06 мая 2102 года общественная безопасность в том её смысле и содержании, что обозначены выше, каким-то образом подверглась преступным посягательствам. Не произошло какой-либо дезорганизации в деятельности органов государственного управления, а права и свободы личности, общественные порядок и нравственность были ущемлены и пострадали исключительно в результате действий или же бездействия органов власти и их представителей. Имевший же там место конфликт (локальные столкновения) между участниками официально разрешенных массовых мероприятий и полицией подлежит оценке совершенно в иной плоскости. Тут можно говорить и об актах самозащиты граждан от незаконных действиях полицейских и о просчётах в организации охраны общественного порядка. Можно даже высказывать обоснованные предположения о неких провокациях, исходящих от любой из сторон конфликта, искать в произошедшем или же, наоборот, напрочь отрицать политическую подоплеку. Но это всё за рамками предмета настоящего судебного разбирательства. Оно о массовых беспорядках, а их-то как раз не было.
В плане контрастного сравнения хотел бы привести общеизвестные печальные события начала 90-х годов прошлого века в Сумгаите и Фергане, волнения футбольных фанатов в различных городах России уже в начале века нынешнего, которые очевидно и бесспорно сопровождались, дезорганизацией деятельности власти, нарушением прав и свобод, посягательством на общественный порядок и нравственность, причём именно со стороны погромщиков. Сумгаит и Фергана какое-то время находились в руках погромщиков, которые убивали, насиловали, громили и разграбляли, органам же правопорядка пришлось вновь устанавливать контроль над населенными пунктами. Известные волнения футбольных фанатов, хотя и не имели таких тяжких последствий, но имущество там именно уничтожалось (например сжигались автомашины), случайные граждане подвергались нападениям. А упреждая возможные упреки стороны обвинения и суда в ссылках на обстоятельства и события, якобы не относимые к предмету доказывания, хотел бы напомнить, что сравнение есть общепризнанный, действенный и надёжный в аспекте достоверности результатов метод изучения и познания событий, к чему мы и должны обязательно стремиться в суде.
Не намерен я сосредотачиваться и на множестве событий негативного характера, в т.ч. и различных правонарушений, которые, безусловно, имели место 06 мая 2012г., причём с обоих сторон конфликта, но не относятся к составляющим признакам вменяемого преступления, предусмотренного ст.212 УК РФ. Это бы загромоздило позицию защиты и сыграло на руку обвинению, которое, в отсутствие каких-либо оснований и обоснований, утверждает о наличии именно массовых беспорядков, прикрывая несостоятельность этих суждений обилием хаотичных сведений негативного характера о рассматриваемых событиях, уводя нас таким образом от их беспристрастных анализа и оценки именно в юридическом аспекте. Все фактические данные о призывах, протестных сидениях, порывах и прорывах, а также прочих пассионарных проявлениях, не имеют никакого значения в отсутствие прямо предусмотренных уголовным законом признаков массовых беспорядков как преступления. Всё это инциденты без уголовной квалификации или же с иной квалификацией, не более того.
Таким образом переходим к объективной стороне. Согласно положений ст.212 УК РФ, массовые беспорядки как уголовное преступление должны содержать в себе хотя бы одну из перечисленных ниже составляющих:
1) Насилие;
2) Погромы;
3) Поджоги;
4) Уничтожение имущества;
5) Применение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств;
6) Оказание вооружённого сопротивления представителям власти.
Из этих шести составляющих Александру Марголину и его товарищам по несчастью вменяется участие в якобы массовых беспорядках, якобы сопровождавшихся насилием, поджогами и уничтожением имущества. Остальные вышеуказанные составляющие (погромы, применение оружия и взрывчатки, вооруженное сопротивление властям) в обвинениях по рассматриваемому делу отсутствуют (видимо искусство натяжек и передергивания у сотрудников Следственного Комитета всё же не безгранично, да и зачем излишне изгаляться, если того, что «нарисовали» уже достаточно для создания псевдообвинения в массовых беспорядках).
Однако на поверхности лежат незамысловатые истины, подтверждённые в судебном заседании и начисто опровергающие ложные конструкции обвинения.
Поджигать возможно только конкретные могущие гореть объекты имущества, имеющие соответствующую ценность. Поджог – специальный способ уничтожения имущества, выделенный законодателем особо, т.е. даже без учёта наступивших последствий, в силу его повышенной опасности. Исходя из этого, использование фейерверков, иная демонстрация огня, однозначно не есть поджог. Должен быть конкретный объект имущества, который предается огню, т.е. поджигается. Разовое бросание зажигательной смеси на дорожное покрытие (которое само по себе не горит) также не есть поджог. Ну а поджигание одежды (или пусть даже форменного обмундирования) на человеке как якобы квалифицирующий признак ст.212 УК РФ есть юридический абсурд и околесица, которая, к сожалению, взята на вооружение нашими оппонентами. На самом деле тут нужно разбираться с умыслом и прочими важными деталями таких, безусловно, небезопасных действий, что по настоящему делу не делалось, а сидящим в этом зале на скамье подсудимых, в т.ч. и Марголину и вовсе вся эта «пиромания» не инкриминируется.
Говоря о несостоятельности обвинений в части «поджогов» не могу не упомянуть также и того факта, что во вступившем в законную силу приговоре Замоскворецкого суда от 21 февраля 2014. в отношении 8 участников тех же псевдобеспорядков (его копия заботливо приобщена к делу по инициативе обвинения) криминообразующий признак «поджоги» исключен. Хотя по результатам рассмотрения другого уголовного дела, но по факту тех же событий 06 мая 2012г., тем же судом (в лице другого председательствующего) несчастный Михаил Косенко отправился на принудительное лечение всё-таки «вместе с поджогами». Трудно объяснить такое «расхождение во взглядах» судей одного суда чем-либо иным, нежели соответствующим отношением к тиражированию абсурда из обвинительных заключений, как к неприятной неизбежности в судейской работе. Мне же сейчас остается обратиться к суду с призывами придерживаться принципа единства судебной практики, не забывать об обязательности судебных постановлений о которой что-то там написано в Конституционном Законе «О судебной системе в РФ» (статья 6) и, наконец, вспомнить ещё о той же ст.90 УПК РФ.
Далее обо всём, что связано с т.н. «уничтожением имущества». В этом вопросе с логикой и здравым смыслом у обвинения обозначились явные проблемы, доходит дело и до очевидных небылиц, не говоря уже о ...[
РЕЧЬ в защиту Марголина А.Е. адвоката Алексея Мирошниченко
продолжение
Далее обо всём, что связано с т.н. «уничтожением имущества». В этом вопросе с логикой и здравым смыслом у обвинения обозначились явные проблемы, доходит дело и до очевидных небылиц, не говоря уже о подмене понятий, передергивании фактов и несостоятельных выводах из содержания доказательств.
Уничтожение имущества предполагает приведение его в полную негодность и ничто иное. Хищение, утрата, повреждение, причинение имущественного вреда это всё никак не тождественно уничтожению. Уголовный закон, а именно ст.212 УК РФ буквально содержит слова «уничтожение имущества», это понятие содержит именно вышеуказанный узкий смысл и не подлежит расширительному толкованию, тем более в аспекте установления наличия или отсутствия состава преступления. Т.к. 06 мая 2012г. в ходе массовых мероприятий на Болотной площади никакого уничтожения имущества не было (во всяком случае, убедительных доказательств этому не представлено), то обвинение стало манипулировать терминами и фактами, заведомо недобросовестно смешав понятия «уничтожение» и «причинение имущественного ущерба», что очевидно не одно и то же (первое охватывается последним, но никак не наоборот). Это видно даже из самого текста обвинений Марголину Е.А. и другим где, при описании инкриминируемых деяний, в отношении пострадавшего якобы от действий участников якобы беспорядков имущества применяются не являющиеся синонимами слова «причинён ущерб», «утрачено» и «повреждено». Слова «уничтожены» относятся только к 6 мобильным туалетам и более ни к чему, без шансов трактовать этот текст как-то иначе. И это не только якобы путаница в словах и формальное несоответствие обвинения описанию преступления. Согласно содержанию представленных стороной обвинения доказательств, можно действительно вести речь лишь об утрате либо о повреждении имущества, за исключением ситуации со злосчастными «бэушными» сортирами на которой я более подробно сосредоточусь ниже.
Теперь перехожу к описанию ситуаций с различными группами пострадавшего имущества, волюнтаристски записанному стороной обвинения в разряд якобы уничтоженного.
Имущество подразделений полиции. Тут вопрос наиболее понятный и однозначный. Стягивание полицейской амуниции с её носителя никак не влечёт приведение имущества в негодность. В равной степени это относится ко всем иным предметам, которые были в тот день отобраны толпой у стражей порядка и в результате оказались утрачены или повреждены. Наши оппоненты, включая псевдопотерпевших, т.е. юридических лиц – соответствующих управлений внутренних дел, обратного даже и не пытались доказать. Во всех бумагах лишь слова об ущербе, да об утрате. Ни одного документа, который бы свидетельствовал бы о приведении чего-либо из имущества полиции в полную негодность. Ну а если что-то и списали, то это вовсе не значит, что имущество было именно уничтожено. Да и сами посудите, как, будучи в здравом рассудке, поверить в то, что можно спонтанно, без подготовки соответствующих средств и условий, а главное, ЗАЧЕМ, именно уничтожать, например, резиновые палки, противоударные шлемы и т.п., не проще будет просто отобрать и выбросить, что в общем-то и было на самом деле.
Дорожное покрытие в районе Болотной площади. Эта часть обвинения явно из эпохи печальной памяти процессов 30-х годов прошлого века, на которых врагов народа обвиняли в рытье тоннеля от Лондона до Бомбея. Обвинение пытается на полном серьёзе убедить нас в том, что демонстранты якобы голыми руками и ногами разбили и разобрали дорожное полотно (уложенный асфальт) в значительных объемах на Болотной площади и прилегающих улицах и переулках. Вы в это поверите, или может остановимся?!. То, что этого не может быть исходя из природы вещей ясно даже и без предоставления доказательств. Общеизвестны основные физические свойства дорожного полотна из асфальта, которое мы все испытываем ногами и колесами ежедневно и повсеместно, видим, что оно облагает высокой устойчивостью к механическим повреждениям, а это, в свою очередь, свидетельствует о невозможности серьёзного его повреждения людьми в отсутствие специальных средств и техники, не говоря уже о каком-то уничтожении в столь значительных, как указано в обвинении, объемах. Но, чтобы всё-таки не быть эмоционально голословным, сошлюсь на протокол осмотра места происшествия с фотографиями, содержащийся в т.5 дела, в котором не зафиксировано никаких повреждений дорожного полотна, но зато есть сведения о лежащих на нём кусках асфальта. А в судебном заседании 17 июля 2014г. мы выслушали показания свидетеля Кирцера М.Ю., который сообщил, что накануне 06 мая 2012г., в районе Болотной площади он видел производство дорожных работ и уложенные куски вырезанного старого асфальта. И каким показаниям нам следует больше доверять, этим, соответствующим природе вещей и здравому смыслу, исходящим от случайного прохожего, или сказкам некоторых представителей заинтересованной стороны (правоохранительного органа и «потерпевшего» по совместительству) о «либерал-суперменах», руками-ногами камни дробящих. При этом, к чести большинства свидетелей-полицейских отмечу, что они не опустились до тиражирования небылиц о ручной разборке дорожного полотна на их глазах, на это решилась лишь малая толика из числа их сослуживцев.
Ну а далее следует риторический вопрос, чем же отличается уничтожение дорожного полотна от его повреждения? Обвинение на него и не собиралось отвечать, ведь им скорее всего понятно, что привести в негодность дорожное покрытие в полном объёме, включая т.н. «корыто» и «подушку» из гальки и щебня, это случай маловероятный, тут серьёзные усилия и технические условия нужны. Поэтому, фальсифицируя обвинение в части «уничтожения» дорожного покрытия, создавая видимость его доказанности, органы следствия, получив, по видимому, некое благословение, вложили в материалы дела хаотичный набор различных документов из ГКУ «Дирекция ЖКХ и Б ЦАО» (финансовых и технических), имеющих отношение к текущему (обращаю на это особое внимание, текущему!!!) ремонту дорожного полотна в местах проведения массового мероприятия, а также прилегающих и даже не очень прилегающих (так, по соседству расположенных) участков местности. Для пущей убедительности и сумму ущерба вывели астрономическую – 28 миллионов рублей невесть откуда взявшихся (хотя по имеющимся в деле сметам сумма ремонта выходит совсем другая). Сами по себе эти документы противоречивы и некачественны, вызывают массу сомнений и вопросов, о чём как сведущий специалист подробно расскажет мой подзащитный, кандидат экономических наук и менеджер-практик. Однако в любом случае эти документы говорят нам лишь о ремонте дорожного полотна, а не полной его замене как уничтоженного. А если имущество не уничтожено, а лишь повреждено, пусть даже умышленно и на значительную сумму, то это правонарушение не может являться составной частью преступления, предусмотренного ст.212 УК РФ.
Т.е. в итоге мы приходим к следующим выводам. Во-первых не только уничтожить, но даже существенно повредить дорожное полотно граждане не могли физически исходя из природы вещей. Во-вторых, все имеющиеся в материалах дела и исследованные в судебном заседании доказательства на этот счёт, свидетельствуют лишь о том, что дорожное полотно в районе Болотной площади либо реально ремонтировалась, либо учреждениями ЖКХ просто были составлены документы на этот счёт. Выводы же следствия о существенных повреждениях, а тем более об уничтожении дорожного полотна 06 мая 2012г. в результате произошедших в районе Болотной площади событий эти документы, а также протокол осмотра места происшествия и показания свидетелей не подтверждают вовсе. Тот факт, что некоторые демонстранты бросали 06 мая 2012г. куски асфальта в полицейских, в настоящем судебном заседании следует считать установленным, но из этого совсем не следует, что эти куски выламывались из дорожного полотна непосредственно в ходе событий.
Мобильные туалетные кабины. Если убрать явно ложное и несостоятельное обвинение в уничтожении полицейской амуниции и асфальтового покрытия, то у наших оппонентов только что и останутся якобы списанные в утиль после тех самых событий несколько пластмассовых туалетных кабин. Гора родила мышь, а ч.2 ст.14 УК РФ что-то там говорит о малозначительности. Поэтому не кажется ли Вам, уважаемый суд, что это вообще смехотворная составляющая обвинения в тяжком преступлении?
Да и с доказательствами того, что конкретные сортиры с Болотной, будучи лишь опрокинутыми, пришли в полную негодность, у обвинения опять не всё в порядке, как и с определением реальной суммы ущерба.
Так, например, приобщенные к делу инвентарные карточки, датированные 31.07.2012, содержат сведения о том, что 22.03.2012 6 туалетных кабин с соответствующими инвентарными номерами были в тот день введены в эксплуатацию. Но номера туалетов, указанных в этих инвентарных карточках, не совпадают с номерами, что указаны в акте о списании. Инвентарные же номера повреждённых кабин не были зафиксированы никаким документом на месте событий. Про прочие несуразицы и неразрешимые сомнения, содержащиеся в «сортирной» документации, представленной «потерпевшим» ООО «Эко Универсал», расскажет мой подзащитный.
Ещё не могу не отметить, что представители т.н. «потерпевших», юридических лиц, чьё имущество якобы пострадало, в суд стороной обвинения для допросов не вызывались и гражданские иски они поддержать не явились. Видимо не с руки им стало участвовать в затеянной явно не по их инициативе нечистоплотной игре, попадать под риск ответственности за необоснованно выдвинутые требования материального характера. Явно сказался печальный опыт их допросов в предыдущих судебных процессах по «болотному делу», где они не лучшим образом отстаивали интересы обвинения, не решаясь безоглядно тиражировать вздор и нелепости.
Таким образом становиться очевидным, что надуманное и абсолютно необоснованное включение в ложные обвинения по ст.212 УК РФ криминообразующих признаков «поджоги» и «уничтожение имущества» выполняет лишь некую «подстраховочную» роль для поддержки наиболее важного, как представляется в нашем деле, криминообразующего признака массовых беспорядков, включенного в обвинение – насилия. Оставлять этот признак в некоем одиночестве из-за его очевидной спорности в аспекте квалификации того, что обвинением обозначено как это самое насилие в ходе массовых беспорядков, стороне обвинения, похоже, не захотелось. Ну и пошли по принципу «накрути побольше, а суд, даже если что, нас поправит».
Но насилия в отношении граждан со стороны участников массовых мероприятий 06 мая в районе Болотной площади в ходе расследования не зафиксировано, во всяком случае в фабулах обвинений об этом ни слова нет. Насилие же в отношении сотрудников полиции, если оно не носило характер вооружённого сопротивления, не может являться криминообразующим признаком состава преступления, предусмотренного ст. 212 УК РФ. Это объясняется следующим. Вооружённое сопротивление представителям власти, указанное в диспозиции ст.212 УК РФ, является разновидностью насилия, причём отдельно (специально) выделенной законодателем в качестве одного из обязательных признаков массовых беспорядков. Очевидно, что вооружённое сопротивление может быть только насильственным, то есть оно всегда включает в себя применение насилия в качестве обязательной составной части. А это, в свою очередь, значит, что признак вооружённого сопротивления представителям власти поглощает собой насильственные действия в отношении них. В связи с изложенным обычное/простое (невооружённое) насилие, как признак именно преступления, предусмотренного ст.212 УК РФ, может иметь место только в отношении «обычных» людей, не являющихся представителями власти. В отношении же представителей власти при массовых беспорядках в аспекте ст.212 УК РФ возможно только вооружённое сопротивление, иное насилие не образует состава этого преступления и должно квалифицироваться по ст.318 УК РФ. Мы же в рассматриваемом деле столкнулись с двойной квалификацией, двойным вменением, также явно в целях той же бюрократической перестраховки. Абсолютно одни и те же действия квалифицируются и по ст.212 и по ст.318 УК РФ с прицелом на тот случай, если вдруг придется одну статью из обвинения исключать. Эта уловка нашим оппонентам представляется гарантией вынесения обвинительного приговора.
Теперь о наиболее существенных аспектах субъективной стороны. Участие в массовых беспорядках есть преступление, совершаемое исключительно с прямым умыслом. При этом очень важно, чтобы их участник осознавал не только характер собственных противоправных действий, но и тот факт, что он совершает их в составе толпы, т.е. хотя и бесструктурного скопления людей, однако объединённых пространственной близостью, эмоциональной общностью и каким-то внешним стимулом (событием или лидером) и целью. Участник массовых беспорядков предвидит и желает наступления именно совместного преступного результата, заключающегося в нарушении общественной безопасности.
Обвинение же не случайно фактически оставило без ответа вопрос об умысле в связи с действительно имевшими место локальными случаями насилия над некоторыми сотрудниками полиции в районе Болотной площади 06 мая 2012 года. Дело в том, что массовый отказ от выполнения незаконных требований представителей власти не является противоправным поведением, в т.ч. элементом массовых беспорядков. В п.6 Постановления Пленума ВС РФ № 19 от 27 сентября 2012 года «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании…» четко указано, что применение насилия сотрудником полиции не может вызывать состояние необходимой обороны только в тех случаях, когда действия сотрудника являются законными. Таким образом, для того чтобы говорить о насилии в отношении сотрудников полиции, необходимо, чтобы это насилие осуществлялось только в ответ на законные требования или действия властей. Незаконные же требования и действия представителей власти по сути являются произволом, который не подлежит правовой защите. Насильственные действия силовых структур государства во исполнение незаконных требований властей вполне могут, при стечении определенных обстоятельств, привести граждан к состоянию необходимой обороны, как это имело место 06 мая 2012г. при локальных столкновениях участников разрешенных массовых мероприятий с полицией, сотрудниками которой применялись не вызванные необходимостью, неадекватные, жестокие и при этом бессмысленные силовые меры в отношении мирных демонстрантов.
Исследованные в судебном заседании доказательства (показания множества свидетелей, в т.ч. Давидиса, Навального, Немцова и Гудкова, материалы видеозаписей из СМИ, иные документы и мн. др.), однозначно и убедительно свидетельствуют о том, что 06 мая 2012 года имели место именно акты самозащиты граждан (необходимая оборона) от беззаконных действий (нападения) полиции на участников официального и согласованного массового мероприятия (шествия и митинга). Проведение митинга было согласовано властями города по всему периметру Болотной площади аналогично тому, как это было в феврале 2012 года. Однако руководство полиции неожиданно для организаторов и участников массового мероприятия выставило т.н. «направляющую цепочку» из сотрудников (оцепление), которой от граждан было отсечена большая часть площади, предназначенной для митинга. Был оставлен лишь узкий (несколько метров) проход на Болотную набережную, который, вопреки здравому смыслу, был ещё и перегорожен рамками металлоискателей, хотя соответствующий контроль участники шествия уже прошли в его начале на ул.Якиманка. В результате в толпе возникла сильная давка (которая перед венчанием на царство (инаугурацией) называется в России «Ходынка», т.е. история повторилась в виде фарса). По счастливой случайности никого насмерть не задавили, но под давлением толпы полицейское оцепление было как бы «продавлено» и некоторая часть граждан оказалась за его пределами, не проявляя при этом никакой агрессивности. Однако руководство полиции приняло решение о силовом, жестком разгоне митинга. Сотрудники полиции врывались в толпу, избивали граждан, бессистемно и произвольно их задерживая, необоснованно и незаконно применяя силовые приёмы и спецсредства. Граждане при этом, в силу сильнейшей скученности, не могли быстро покинуть район Болотной площади, попали в «капкан» и пытались хоть как организовать защиту от творимого беззакония. Для защиты от бесчинствующих полицейских применялись подвернувшиеся под руку куски асфальта, а также такие малопригодные для защиты и используемые явно от отчаяния предметы как то пластиковые бутылки и транспоранты и даже обувь с зонтами, были повалены на землю те самые злосчастные сортиры и выставлялись имеющиеся в сквере металлические заграждения. Люди пытались защитить друг друга от незаконных задержаний, не применяя при этом опасного для полицейских насилия. Организаторы митинга, депутаты и представители общественности пытались вступить в переговоры с руководством полиции, но тщетно. Среди граждан, к которым была применена неадекватная сила было много серьёзно пострадавших. Среди полицейских же было незначительное количество незначительно пострадавших, силы-то явно неравны, да и большинство граждан ограничивалось лишь высказыванием возмущения. Такова правда о Болотной площади.
Замолчать эту правду, власти, включая следственные органы, пытались прежде всего методами фальсификации и передергивания фактов. Приведу лишь один, пусть незначительный, но очень показательный пример из материалов рассматриваемого дела. Оглашенные в настоящем судебном заседании документы по согласованию с властями мероприятий 06 мая 2012г. в качестве места их проведения называют Болотную ПЛОЩАДЬ (письмо заместителя Мэра т.6 л.д.32-33, письмо руководителя Департамента региональной безопасности г.Москвы т.6 л.д.42). Однако уже после произошедших событий изготавливаются документы (также приобщены к делу и исследованы), где местом проведения массовых мероприятий уже указывается лишь Болотная НАБЕРЕЖНАЯ (справка о предельной заполняемости территории для проведения митинга т.6 л.д.1, справка первого заместителя руководителя Департамента региональной безопасности г.Москвы т.6 л.д.3). Т.е. налицо безуспешная попытка путём подтасовок доказать, что то самое полицейское оцепление, вызвавшее давку среди граждан, якобы было выставлено строго по границе территории согласованного мероприятия. В этой связи, Ваша честь, призываю Вас не верить ещё одной сказке о «тоннеле до Бомбея», а именно россказням некоторых полицейских об организованном прорыве оцепления, чтобы якобы идти «на Кремль». Какой Кремль? Там, на Большом Каменном мосту, стояла масса техники, которая его перегораживала и находилось множество полицейских. И как может соответствовать здравому смыслу и той же природе вещей утверждение, что якобы т.н. «сидячая забастовка» участников акции на Малом Каменном мосту как-то способствовала прорыву оцепления, которое было далеко впереди.
А в заключение по теме обвинения по ст.212 УК РФ в участии в массовых беспорядках не могу не сослаться на исследованную в суде справку полицейского ведомства по результатам обеспечения общественного порядка в г.Москве 06.05.2012. Там русским по белому в конце резюмируется, что нарушений общественного порядка не допущено (хотя инциденты, которые действительно имели место в районе Болотной площади, описаны там довольно подробно). Подписал эту справку высокий чин ГУВД Москвы, которого суд в это заседание вызвать почему-то отказался. Нет в этом документе ни слова о массовых беспорядках и их обязательных криминообразующих признаках, содержащихся в диспозиции ст.212 УК РФ. Не думаю, что высокопоставленные руководители службы охраны общественного порядка столичного главка полиции и сотрудники их аппарата являются профанами в этих вопросах.
А с некой псевдоюрисдикцией, которую сторона обвинения попыталась создать путём приобщения к материалам дела копий судебных актов по уголовным делам в отношении других лиц, которые обвинялись в участии в тех же якобы массовых беспорядках на Болотной площади, прошу суд поступить по закону, т.е. не принимать доводы наших оппонентов на этот счёт. Ст.90 УПК РФ придаёт преюдициальную силу лишь установленным судебными решениями отдельным обстоятельствам, а вовсе не самим вынесенным судебным актам в целом или же содержащимся в них выводам о правовой квалификации. Это юридическая аксиома для вменяемых и не ангажированных специалистов.
В связи с изложенным прошу суд оправдать Марголина А.Е. по ч.2 ст.212 УК РФ за отсутствием события преступления.
Также прошу оправдать Марголина А.Е. и по ч.1 ст.318 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления. Это обвинение подробно проанализирует мой коллега по защите адвокат Таранищенко и сам Марголин также выскажется на эту тему. Я лишь скажу о следующем. Согласно давней народной приметы закон у нас, что дышло. Однако не всё, что принято считать законом по сугубо формальным основаниям, на самом деле является законным. Без справедливости нет закона, какими бы формальными закорючками законоприменитель бы не пытался отгородиться. И разве справедливо, с учётом обстоятельств настоящего дела, будет наказывать в уголовном порядке полезного члена общества, хорошего специалиста, отца, мужа и сына? Соответствуют ли, сопоставимы ли те действия, что совершил Марголин 06 мая 2012г. на Болотной площади их правовой оценке обвинением и тем репрессиям, которым предлагается его подвергнуть?. Эти вопросы решать Вам, Ваша честь, я лишь призываю и предостерегаю.
И в заключение. Это уже третье дело в Замоскворецком суде из т.н. «болотной серии», в котором я принимаю участие в качестве защитника. За это время у меня невольно сложилось негативное чувство заведомой предопределенности результата. Но надежда все же не покидает нас всех, подсудимых и защитников. Поэтому мне же остаётся просить Вас поступить в совещательной комнате как судья, а не винтик системы и больше ни о чём. А над судьями тоже будет суд.
А.Е. Мирошниченко
Последнее слово Алексея Гаскарова
04 августа 2014, 16:21
Приговор по "Болотному делу четырех" будет оглашен в Замоскворецком суде 18 августа. Прокурор запросил для Александра Марголина и Алексея Гаскарова 4 года общего режима, для Ильи Гущина - 3 года 3 месяца общего режима, для Елены Кохтаревой - 3 года 3 месяца условно с 4-летним испытательным сроком. Все фигуранты обвиняются по части 2 статьи 212 УК (участие в массовых беспорядках) и части 1 статьи 318 (применение неопасного насилия к представителю власти).
4 августа с последним словом выступил Алексей Гаскаров. "Грани"
публикуют полный текст его речи.
Так называемое Болотное дело стало символичным в том плане, что через него общественность воспринимает, каким образом власть взаимодействует с оппозицией, с теми, кто имеет отличную от генеральной линии точку зрения.
Первое, о чем бы я хотел сказать, - это тема, которая не затрагивалась в нашем судебном разбирательстве, но, мне кажется, она важна: почему вообще такое большое количество людей 6 мая, несмотря ни на что, приняли решение участвовать в каких-то событиях, а не просто постоять лишних два-три часа в очередях, а в конечном итоге еще и не позволили лишний раз себя безнаказанно избить.
Демонстрация 6 мая была уже седьмым по счету массовым мероприятием оппозиции. Если раньше, до декабря 2011 года, на протестные митинги, которым я был свидетелем, приходили несколько тысяч человек, то когда сами знаете кто сказал, что идея сменяемости власти не лучшая для России, актив существенно расширился. И эти люди не пошли устраивать беспорядки, они пошли наблюдать на выборах, для того чтобы понять и зафиксировать, каким образом образуется легитимность тех политических процессов, которые происходят в нашей стране.
4 декабря все встало на свои места. Несмотря на то что сам институт выборов в России был разрушен значительно раньше, та масса людей, которая пошла наблюдателями на выборы, увидела, как формируется легитимность действующей власти. Я и сам был наблюдателем на этих выборах, и то, что мы увидели, было вполне однозначным. Действительно, была странная ситуация, когда ты пытаешься найти хоть одного человека в своем окружении, который сказал бы: "Я голосовал за "Единую Россию".
На самом деле таких людей не было, никакой массовой поддержки власти не было. Когда Болотной площади пытались противопоставить Поклонную, добровольно на мероприятие в поддержку действующей власти больше тысячи человек собрать не могли.
Тема сама по себе была крайне важна, но, к сожалению, в достаточной мере не была востребована властями. Все-таки честные выборы - это единственный легальный способ изменить политическую систему, и, изменив эту систему, можно решить социальные и экономические проблемы.
Огромное количество людей вышло на улицы. Со стороны власти не было фактически вообще никакой реакции. Протест был мирный, был многочисленный, было очевидно, что те требования, которые выдвигаются, реальны и те проблемы, о которых говорится, имеют место, но вместо этого мы видели только нежелание вести диалог, а в какой-то момент и вообще откровенное издевательство.
Сейчас многим не нравится, как отмороженные персонажи на Украине называют людей с Юго-Востока. Но у нас же здесь было то же самое, когда людей, которые выходили на Болотную площадь, президент страны называл бандерлогами, приводил еще множество разных сравнений нелестных. Говорилось: вас всего лишь 1%, вышло всего лишь 100 тысяч человек из 10-миллионного населения, это вообще ничего не значит. А впоследствии, когда они все-таки допустили честные выборы, как это было на выборах мэра Москвы, оказалось, что не 1, а 40% - значительная часть общества. И я хочу сказать, что надо радоваться в целом, что события на Болотной площади произошли именно таким образом.
Во всех развитых демократических странах акции протеста, возможность выразить иную, чем у власти, точку зрения - это и формирует политическую конкуренцию, которая позволяет стране найти оптимальный путь развития. Кстати, какие-то проблемы в экономике у нас начались как раз с III квартала 2012 года, потому что невозможно построить стабильную экономическую и социальную систему, когда полностью демотивируешь и исключаешь из нее такую существенную часть общества. А то, что эта часть общества существенна, было очевидно.
Первый сигнал, который следует из нашего дела: есть ли вообще в России право на протест, которое есть во всех развитых странах? Сейчас, как мы видим, Россия этого права лишена.
И второй сигнал, на который невозможно не обратить внимание:
сохранилась ли в России правозаконность? Человек должен быть защищен от действий властей не только системой сдержек и противовесов, но и возможностью напрямую апеллировать к закону в той форме, в которой он сформулирован. Мне кажется, в нашем деле как раз видно: есть 212-я статья Уголовного кодекса. Она, может быть, неудачно сформулирована, но она сформулирована так, как она есть. И неправильно, мне кажется, такие очевидные вопросы выносить на стадию судебного разбирательства, потому что закон сформулирован совершенно однозначно. Мы много читали комментарии к Уголовному кодексу и нигде не нашли, что состав преступления "массовые беспорядки" может квалифицироваться на альтернативной основе по тем признакам, которые там указаны. Тем не менее это последовательно игнорируется. Даже в тех приговорах, которые приложили к материалам дела, эта тема всячески отклоняется.
Сама по себе правозаконность - это важнейший из институтов, который позволяет защитить права человека от государства. И, конечно, нельзя не обратить внимание на некую избирательность применения к гражданам закона. Я понимаю, что у нас право не прецедентное, но нельзя не заметить, что если ты, например, националист, перекрываешь дороги, поджигаешь магазины, но при этом не высказываешься против действий органов власти, ты просто хулиган. Если ты ходишь на акции, где кричат: "Путин вор!", ты соответственно попадаешь под серьезную уголовную ответственность.
И последний момент, который следует из нашего дела, на который я тоже хотел бы обратить внимание. Это, как мне кажется, посылается сигнал:
если ты лоялен власти, то в отношении тебя включается режим максимального благоприятствования; если ты нелоялен, ты будешь сидеть в тюрьме. Это что касается оценки действий демонстрации и действий полиции. Слишком уж очевидно, что не все полицейские вели себя так, как они должны были себя вести. Я понимаю, что конкретно эта тема не являлась предметом нашего разбирательства, но ни одного уголовного дела в отношении полицейских заведено не было. Фактически в рамках нашего дела из полицейских хотели сделать касту неприкасаемых. Когда шла общественная дискуссия вокруг Болотного дела, всегда звучала одна и та же фраза: "Полицию бить нельзя". Даже в нашей ситуации из 30 человек, которые были привлечены по Болотному делу, реально только трое наносили удары полицейским. При этом вся сложность этой ситуации примитивизировалась одной фразой: "Полицию бить нельзя".
Но, как мне кажется, подобная постановка вопроса выбрасывает и полностью уничтожает какую-либо критику по отношению к власти. Не можем же мы забывать о том, что многие страшные вещи происходили в нашей стране (например, в эпоху большого террора), и все эти преступления совершали люди в форме, и все, что они делали, фактически было законным. А сейчас нам говорят: нет, не должно быть никакого критического переосмысления данной ситуации, необходимо просто тупо подчиняться тезису, который многократно повторялся на обсуждении нашего дела.
Основное, что хотелось бы сказать: очень бы хотелось, чтобы, Ваша честь, не получилось так, что после нашего процесса говорить о праве как о выражении принципа справедливости станет признаком плохого тона.
Мне хотелось бы, чтобы наш процесс не преследовал никаких прочих целей политических, которые были навязаны, были обозначены - и в материалах дела все это есть, - а судили бы нас за то, что мы реально совершили.
Но если в этой стране путь к свободе лежит через тюрьмы, то мы готовы его пройти. На этом все.
Приговор 18 августа в 11ч
Замоскворецкий check-point
«Болотное дело»
Замоскворецкий check-point
17 АВГУСТА 2014, СЕРГЕЙ ШАРОВ-ДЕЛОНЕ
ИТАР-ТАСС
В понедельник, 18 августа, в 11:00 в тесном и душном зале №410 Замоскворецкого суда начнется оглашение приговора Алексею Гаскарову, Илье Гущину, Александру Марголину и Елене Кохтаревой — четырем подсудимым по уже третьему «Болотному процессу». Гаскарову и Марголину обвинение запросило по 4 года колонии общего режима, Илье Гущину — 3 года и 3 месяца, пенсионерке Елене Кохтаревой, вдруг ставшей ярой сторонницей Путина и #Крымнаша и признавшей свою вину по всем пунктам обвинения — условное наказание.
Да, обвинение «учло» приговоры по «делу восьми» и процессу Удальцова – Развозжаева, да, запрошенные сроки не столь пугающи, как те, что прокуратура требовала для фигурантов «первой волны» — ни о 5 с половиной, ни о 6 годах лишения свободы речь не идет — но все это совершенно неважно: обвинение запрашивает, а судья Сусина — не будем питать иллюзий! — приговорит к несвободе абсолютно невиновных людей! Трое из которых уже больше полутора лет и так провели в СИЗО. Приговорит за то, что эти люди попытались защитить других от избиения полицейскими.
И суду абсолютно неинтересно, что сам Алексей Гаскаров на глазах у всех 6 мая на Болотной площади был жестоко избит подонком в полицейской форме, нанесшим ему удар кованым ботинком в лицо. Меньше чем неделю назад судья Наталья Чепрасова отказалась удовлетворить жалобу Алексея Гаскарова на отказ СК в возбуждении уголовного дела по факту его избиения полицейским. Ровно так же, как не были ни найдены, ни наказаны уроды, избившие уже осужденных за «причинение боли» полицейским Андрея Барабанова и Дениса Луцкевича, разбившие голову Виктору Захарову и Туране Варжабетьян. И еще сотне пострадавшим от полицейского беспредела мирным гражданам, чьи заявления и медицинские справки тихо растаяли в недрах «правоохранительных» органов.
Да, никаких иллюзий нет. Обвинительный приговор предрешен, и вопрос только в том, «скостит» ли судья Сусина хоть что-то по сравнению с запросами обвинения. И повлиять, изменить уже известный судье Сусиной, уже написанный приговор мы сейчас не можем. Только это не означает, что мы не можем вообще ничего!
По-меньшей мере, мы можем показать ребятам, что они не одиноки, что мы солидарны с ними и будем поддерживать их и бороться за их освобождение до конца. Поддержать их родных и близких, встав с ними плечом к плечу. Сохранить самих себя, в конце концов — предательство всегда страшнее и разрушительнее не для предаваемого, а для предающего.
В своем замечательном последнем слове Алексей Гаскаров сказал: «Если в этой стране путь к свободе лежит через тюрьму, то, конечно, мы готовы его пройти». Для нас, для тех, кого тюрьма миновала (или пока миновала) путь к свободе немножко короче. Но он пролегает так, что нельзя не прийти в понедельник, 18 августа, к 11:00 в Замоскворецкий суд. Такой вот у нас «чек-пойнт». Без него маршрут не засчитывается.
На фото: Россия. Москва. 4 августа. Алексей Гаскаров, Александр Марголин и Илья Гущин (справа налево), обвиняемые по делу о беспорядках на Болотной площади 6 мая 2012 года, в Замоскворецком суде.
