По катехизису всегда было трудно жить, но сейчас это просто что-то невыносимое. Заповеди «не кради» и не «прелюбодействуй» превратились в какое-то минное поле. Мы строим капитализм и из последних сил пытаемся честно вписаться в мировую финансово-экономическую систему – а она ведь работает на обворовывании беднейших в мире. Устроился в банк, казалось бы, честно работаешь, а копни поглубже и увидишь свое соучастие в весьма непорядочных делах.

Такая же штука с семейными ценностями. Нельзя сказать, чтобы идеалы доброй семьи исчезли из современного общества, но они как-то плохо работают. Большинству людей хочется иметь дом, семью и детей, но сейчас оказывается можно неплохо прожить и одному. Точнее, три перечисленные вещи плохо совмещаются. Начнешь зарабатывать на квартиру, так не останется ни времени, ни сил заниматься с женой и детьми. А если оба супруга вкалывают на стройках капитализма, с утра до ночи – то какие уж тут дети. Самим бы не перестать узнавать друг друга в лифте.

Еще один фактор – творческая реализация и успех в карьере. В том обществе, где мы живем, этого хотят многие. А ведь так было не всегда, да и сегодня есть общества, устроенные иначе. В традиционном, сословном обществе человек заперт в рамках своей социальной группы, не он ее выбрал. Сфера его свободы ограничена общественной традицией. Как правило, в таких обществах женщина занимается только домашними делами и детьми. Ей не до карьерных амбиций.

Общество можно считать традиционным, если изменения в нем столь небыстры, что старики что-то понимают в жизни молодых и способны давать им полезные советы. Тогда в большой семье, где сосуществуют не менее 3 поколений, старики пользуются заслуженным авторитетом – они передают детям и внукам мудрость поколений. В периоды революционных изменений и резкой модернизации общества о стариках забывают, молодежи приходится самой находить ответы на самые важные для нее вопросы поиска своего места в жизни.

В традиционном обществе и религия занимает вполне устойчивую нишу, она четко вписана в порядок жизни. Достаточно взглянуть на список богослужений и благословений в требнике. Они явно напоминают о размеренной деревенской жизни со скотным двором, полем и огородом. Туда же вписано и распределение семейных ролей. Муж – глава семьи, он же руководитель семейной общины. Он проводит семейные молитвы, председательствует, когда семья отмечает религиозные праздники. За духовным авторитетом следует и деловой авторитет. Он держится во многом на способности к здравому рассуждению, способному преодолевать всплески и давление эмоций.

Интересно, что образы праведниц и героинь Ветхого Завета, образы жен в книгах Премудрости являют ту же способность здраво рассуждать и поступать разумно, черпая широту кругозора в вере в единого Бога целого народа Израиля, чувствовать состояние Избранного народа перед Богом, его потребности. Сейчас эту способность называют «sentire cum Ecclesia».

Язык не поворачивается героинь Ветхого Завета назвать «бабами». Распущенной эгоистичной эмоциональности, узенького «бабьего» кругозора, привычки манипулировать другими на чувствах жалости и вины, там нет.

В традиционной многодетной семье находят реализацию природные свойства женщины, связанные с ее репродуктивной функцией (и гадкое же выражение). Ребенка мало выносить (ударение на первом слоге), нужно еще выходить его уже родившегося, вошедшего в мир, но еще не умеющего выразить себя, свои желания, нужды. Здесь женская эмоциональность, способность вчувствоваться в младенца, слиться с ним, оказывается незаменимой.

Да, есть положительные примеры, когда младенца выхаживает мужчина, но это скорее исключения, подтверждающее общее правило.

Однако зависать на отношении эмоционального слияния с ребенком не стоит. Мало помалу он начинает проявлять себя как личность, не лишенная свободы и достойная самостоятельности. Чтобы мать могла не гасить эту самостоятельность, она должна дать ребенку право на совершение ошибок. Это требует уже разумного восприятия ребенка и в какой-то мере эмоционального отделения от него. Здесь неоценимую помощь матери может оказать ее муж, ребенка отец.

Вопросы половых отношений и половой жизни в традиционном христианском обществе находятся во многом под запретом. Отношение к сексу как к неизбежному для человека дьявольскому искушению пустило глубокие корни в европейской ментальности. Мужчина позиционирует себя как хозяин сексуальной жизни и воспроизводящей сферы женщины. Громкие разговоры на тему секса считаются стыдными и позорными, прежде всего для женщины.

Само по себе традиционное общество не является идеалом общественного устройства. Прежде всего, потому что оно ограничивает сферу человеческого выбора. Борьба за свободу и достоинство человека, которая стала разворачиваться со второй половины XIX века в Европе и Америке в связи с «рабочим вопросом» и привела к возникновению социалистических идеологий, затронула и женщин.

То явление, которое называют «феминизмом», с самого начала базировалось на упрощенной светской антропологии, рожденной эпохой просвещения. С самого начала в феминизме стало проявляться пренебрежение глубиной природных различий мужчины и женщины. Женщины социалистки боролись за равные права с мужчинами, начиная с равенства в условиях труда и оплаты. Наряду с этим шла борьба за восстановление свободы и достоинства женщины в семье – невозможно игнорировать положительные достижения в этой сфере.

Практически взгляды социалистов на личную свободу членов семьи вели к разрушению представления о постоянной природе брака. Более того, феминизм способствовал оправданию однополой любви среди женщин, что, в свою очередь, вызвало волну пропаганды гомосексуализма в Европе.

Сегодня результатом всех этих действий явилась замена слова «пол» на слово «гендер». Последний подразумевает специфическую социальную роль, мужскую или женскую и соответственно, половую самоидентификацию, которой личность научается, живя в обществе и ответственность за навязывание которой общество несет. То есть, если девочку научить воспринимать себя личностью мужского склада, она вырастет с мужскими качествами характера – решительностью, инициативностью, агрессивностью и т.д... Возможности социального гендерного научения явно преувеличиваются. Зато это оправдывает существование и однополых «семей» и неполных, состоящих из одного родителя (у нас – как правило, матери) и ребенка.

Посмотрим, как растет ребенок, которого воспитывает одинокая мать (возможен вариант – мать, меняющая партнеров). У нее не получилась полная семья, это может быть результатом невезения или несчастья, потери мужа. А может быть и виной этой женщины, следствием ее легкомысленного, капризного, своевольного характера. Так или иначе, она не имеет надежной опоры, надежного советчика в лице мужа. Возникающую неуверенность можно пытаться компенсировать, например, серьезной религиозной жизнью, но она все равно будет в практических делах, и ребенок будет ее ощущать. Ребенок может научиться играть роль уверенного человека, но за ней будут скрываться страх и стыд человека, которому не повезло с домом.

Такой человек зависит о мнения и эмоциональной реакции других людей, ему трудно самому принимать обдуманное взвешенное решение. Общение с матерью, которая не слишком удачно пытается (а может быть даже и не пытается) рационально действовать под влиянием эмоций, научает ребенка реагировать не столько на формальный смысл слов, сколько на чувства, которые за ними скрываются – эмоциональный «текст». Так происходит «феминизация» ребенка, ему не удается научиться вести разумный диалог не только с матерью, но и с любой общественной властью.

Социологи отмечают факт феминизации в развитых постиндустриальных европейских странах. Нужно сказать, что это явление имеет не только негативные стороны. Оно отражает возрастание в обществе внимания к человеческим отношениям. Для большей части молодежи этих стран брак по выбору родителей представляется дикостью. Они слишком сильно зависят от дружеских отношений, влюбленности. Часто они не регистрируют свои отношения, пока не решатся на ответственный и очень трудный для них шаг – заведение ребенка.
Все это ставит новые вызовы перед Церковью. В XX веке католическая Церковь боролась с обезличивающими атеистическими тоталитарными идеологическими режимами. В этой борьбе нужно было открывать жертвам этих режимов привлекательность человеческой свободы. Сегодня ситуация во многих частях мира иная. Нужно показать привлекательность ответственности за свою человеческую природу, задуманную Богом для настоящего счастья всего Творения. Нужно помочь культуре от наслаждения сексуальной вседозволенностью двинуться вглубь, к познанию радости верности в любых личностных отношениях. Для этого людям Церкви стоит снова спросить себя, живут ли они радостью узнавания верности Бога в событиях своей жизни или только делают вид, живя по усвоенному «благочестивому» распорядку и пытаясь бездумно навязать его молодым.