24. На Восточные Церкви, находящиеся в общении с Римским Апостольским Престолом, возложен особый долг: поощрять единство всех христиан, особенно восточных, согласно принципам Декрета настоящего Св. Собора "Об Экуменизме", и прежде всего — молитвой, примером жизни, благоговейной верностью древним восточным традициям, взаимным и всё более полным познанием друг друга, сотрудничеством и братским уважением ко всему и ко всем.

27. Исходя из вышеупомянутых принципов, можно преподавать таинства Покаяния, Евхаристии и Елеосвящения больных восточным христианам, отделённым от Католической Церкви не по их собственному злому умыслу, если они сами об этом попросят и будут настроены должным образом. Более того: католикам также разрешается просить о тех же таинствах у служителей-некатоликов, в Церкви которых наличествуют действительные таинства, всякий раз, когда того потребует нужда или подлинная духовная польза, а доступ к католическому священнику окажется физически или нравственно невозможен.

28. Равным образом, исходя из тех же принципов, по уважительной причине допускается общение в священных действиях, предметах и местах между католиками и отделёнными восточными братьями.

нашествием северных варваров для разрушения древнего общества до его основания, Божественное Провидение явило миру силу Христова слова, которое выживает, когда гибнут империи и все человеческие творения, и которое способно вдохнуть жизнь в тлен и в прах, возродить исчезнувшее общество в достойной этого Провидения форме. Надо заметить, что когда люди, — по природе своей общественные существа, — порвав все связи, соединяющие их вместе, напуганные, разрозненные, попавшие в безвыходное и безнадежное положение, утопают в безбрежном океане злоключений, тогда, подчиняясь природному импульсу, они, как к почти последнему средству, прибегают к помощи сверхъестественных сил, обращаются к религии и сосредотачиваются на ней, — на этой идее, особенно сладостной для всех несчастных, во взгляде которых она вновь зажигает надежду, обещающую все, когда все потеряно, ибо она велика, как само Божество. Следовательно, религия, ощущение которой предшествует развитию и переживает разрушение любого средства и общественного учреждения, всегда видна, во главе рождающихся или воскресающих из небытия народов. И этот спасительный промысел, который на заре развития народов всякую культуру, всякую социальную связь соделал порождением религии, должен был повториться в предназначенное Провидением время, а именно, в средние века и для христианства, чтобы единственная и совершенно истинная религия не оказалась бы своими последствиями слабее ложных или несовершенных религий, и чтобы, если эти религии, обладая лишь частицей истины, необычайно способствовали общественному союзу и развитию народов, то все же более полезной стала бы эта, содержащая в себе полноту истины, чистое и совершенное откровение, спасительную благодать. Следовательно, народы, угнетенные и подавленные временными несчастиями, прибегли к утешительным объятиям той религии, и уже зная о великом ее достоинстве в порядке духовных и божественных вещей, впервые стали просить у нее и человеческой поддержки. И благая утроба вселенской матери верующих, с той любовью, которая родилась вместе с нею, открылась нуждам сраженных и, так сказать, расчлененных народов и стала их отрадой, щитом и поддержкой. Тогда духовенство, неожиданно для себя, оказалось во главе народов, и в то время, когда оно ответило на непреодолимый призыв любви, который побуждал его прийти на помощь раздробленному обществу. Духовенство стало отцом осиротевших городов, вершителем покинутых государственных дел, и тогда произошло переполнение Церкви мирскими почестями и богатством, вторгшимися в нее, можно сказать, силой собственного веса, подобно тому, как морские воды входят в новый залив, открытый на месте отступившей суши. 31. Эта новая деятельность, начавшаяся для духовенства с VI века, была тяжелой и докучной тем святейшим иереям, которые видели Церковь, отягощенную бременем земных благ, утратившую драгоценную бедность, так превозносимую древними отцами, видели священников, подавленных множеством мирских забот, которые отвлекали их души от созерцания божественных вещей, и отнимали их драгоценное время и силы от распространения слова Божьего среди верных, от воспитания священников, от прилежания во всеобщей и личной молитве. Святой Григорий великий, правивший Церковью именно в то время, был безутешен, видя опасности, которые неминуемо сопровождали Церковь на этом новом пути, ей открывшемся.